Город Z. НИНА РОМАНОВА

свет в окне, набрал ее номер:

      – Твоя крошка внизу. Принимай.

      Арина выбежала на улицу в легком домашнем платье, и радостно впрыгнув в салон, села на воительское сидение.

      – Какая прелесть! Она снова завелась! Коля, ты гений!!! – она, просияв как ребенок, получивший конфетку, легко чмокнула его в щеку.

      Николай сидел рядом, радостное настроение передалось и ему.

      – Я кайфанул от общения с твоей малышкой. Оказывается, не все еще забыл.

      Арина внимательно посмотрела на его брови, достала салфетку и начала энергично вытирать его лоб.

      – Что там? – растерянно спросил Николай.

      – Там…следы твоего кайфа – какая-то смазка…машинная – после сказанного ее щеки покрылись легким румянцем. – Прости, что- то нелепое сказала.

      Николай вышел из машины вслед за Ариной и накинул на ее плечи пиджак. Ее зубы слегка стучали.

      Когда они вошли в квартиру, Николай с удовольствием втянул в ноздри запах чего- то невообразимо вкусного. Его ждал красиво сервированный стол.

      – Как все аппетитно выглядит! – он почувствовал настоящий голод. – Ты сама готовила?

      – Да. Знаешь, я тоже люблю расслабляться, делая что- то руками. Это старомодно, но мне нравится.

      Он поднял бокал вина:

      – За прекрасный выходной!

      – И за мужчину, который может все. – добавила Арина.

      Они уютно сидели и болтали обо всем, вечер перерос в ночь.

      Арина стояла в двери, провожая его. Протянув ему пиджак, она сказала:

      – Не обыкновенный вышел день. Даже не…– Николай поймал ее последние слова своими губами и нежно поцеловал.

      Арина немного отстранилась:

      – Прости. Все чудесно, но я не хочу торопиться.

      Он с сожалением отпустил ее:

      – Как- то само собой получилось. Созвонимся на неделе?

      – Конечно. – Арина улыбнулась ему на прощанье.

      Глава двадцать шестая «Нора»

      Он сидел в норе уже полгода и давно оставил попытки понять, как здесь оказался. Все события слились в один черный жирный штрих.

      Когда- то, будучи подростком, он со зла испортил картину своей матери. В тот день произошла ссора, он вспылил. Мама молча вышла на улицу. Она всегда казалась сдержанной, спокойной, эмоции держала при себе, чтобы не сказать лишнего и не обидеть.

      Тогда он взял кисть, макнул черной краской и изрисовал ее яркий натюрморт с желтыми хризантемами. Резко и рвано кидал черные мазки на красивые, тонко выписанные лепестки желтых цветов и шептал что- то злое. Он даже отошел, чтобы полюбоваться тем, что сделал. А потом отшвырнул кисти и заплакал.

      Мама вернулась не скоро. Он загородил собой холст, но мать все поняла. Ким вышел и бесконечно долго стоял потом на улице, прошла вечность, прежде чем он вернулся.

      Он опустил глаза и хотел проскользнуть в свою комнату мимо гостиной, но заметил, что привычного мольберта у окна уже не было. Мать неподвижно сидела в кресле, делая вид, что смотрит мелодраму.

      «Мама, прости, я не хотел» – он прижался к ее коленям, тогда она обняла его и нежно погладила по плечам.

      Он думал,