Сингулярность 2.0. Биотех. Коллектив авторов

но я должна беспрекословно подчиняться и даже папе ничего не говорить.

      Она перевела дух и добавила на тон ниже:

      – К слову о цене, которую нужно платить за все. Вы, модлы, получили готовенькое счастье, ничего для этого не совершив.

      Ким был слишком впечатлен рассказом Рины, чтобы обратить внимание на фразу о готовом счастье.

      – А ты сказала папе?

      – Ага. И он ответил, что надо терпеть, что мама лучше знает и что большая наука всегда требует больших жертв. И маме доложил о нашем разговоре. И с меня на три дня сняли экзоскелет, так что я даже сходить в туалет сама не могла. Вот такие у меня родители.

      Жесткая спина апельсинового экзоскелета не помешала Рине тоскливо ссутулиться. Девочка бросила карандаш на пол и держала над ним ладонь, будто укрывая от чего-то. Ким опустошенно следил за ней и вдруг вздрогнул. Карандаш вибрировал. Почти незаметно, но он дрожал и по миллиметру двигался против часовой стрелки. Ким подобрался и шепотом, будто не хотел напугать карандаш, позвал:

      – Рина!

      – Видите? – Девочка подняла на Кима загоревшиеся глаза, и карандаш тут же замер.

      – Вижу. Как ты это делаешь?

      – Сама не знаю толком. Мама говорила, это связано с биоэлектричеством и ритмами мозга. Альфа, тэта, мю, еще какими-то. В отличие от вашего эмрапида мамин препарат их усиливает по возрастающей. Теперь-то вы мне верите?

      – Я не говорил, что не верю.

      – Вы поможете мне? Пожалуйста!

      – Что нужно сделать?

      Рина вскочила, и карандаш отлетел под стол.

      – Смотрите, вот четыре пробирки. Это последовательные инъекции. Внутривенно. Я сама заряжу инжекторы, вы просто приставите их к нужному месту. Надо будет подготовить аппарат искусственной вентиляции легких, ну, на всякий случай.

      Она заметалась по лаборатории, хлопая дверцами шкафов. Потом вручила ему электронный ридер.

      – Это инструкции к оборудованию, вы быстро разберетесь, вы же модл. Вникайте, я сейчас.

      Пока Ким читал, Рина куда-то сбегала и вернулась, хихикнув:

      – На всякий случай. А то я много сока выпила. Вникли?

      – Да.

      – Супер.

      Она забралась на кушетку и стала ослаблять крепления экзоскелета на ступнях.

      – Рина, что ты делаешь?

      – Вены от постоянных уколов совсем спрятались. Только периферийные доступны.

      Ким вздохнул, пытаясь притушить негодование. Он не мог понять мотивацию матери Рины. Как, а главное, ради чего можно было так довести ребенка, чтоб тот радостно ждал инъекций и рассуждал о непригодности крупных вен?

      – Это больно?

      – Не знаю, – Рина снова хихикнула, – первый так себе, а следующие я не помню.

      – Как – не помнишь?

      – Я после первого теряю сознание примерно на пять минут. Это нормально, не переживайте. Если бы не первый укол, я сама давно бы уже все сделала. Но сложно колоть себя, если ты в отключке. Готовы?

      – Ну… наверное. А ты?

      – Давно. Давайте.

      Ким разложил четыре инжектора на столике