Сингулярность 2.0. Биотех. Коллектив авторов

приедут?

      – Полагаю, они упали с обрыва. Там, на дальнем краю плато, – она методично перебирала пробирки в шкафу с препаратами.

      – И ты так спокойно об этом говоришь?!

      – А у меня уже нет сил говорить неспокойно. Я устала, Ким. Я так устала, что если бы была солнышком, как папа раньше меня называл, то просто потухла бы.

      – Откуда ты знаешь, что они упали с обрыва?

      – Ну, во-первых, у нашего вездехода удивительным образом отказали тормоза и датчик перепада высот. А во-вторых, папа вызывал станцию по рации, кричал что-то про падение, переломы и все такое, было плохо слышно.

      – А ты?! – прохрипел Ким, леденея от того, что приблизительно знал ответ.

      – А я маленькая калека в старом экзоскелете, которая не умеет водить спецтехнику и пользоваться системами дальней связи.

      – Когда это случилось?! – Ким схватил коммуникатор, нажал кнопку экстренного вызова диспетчера.

      – Здесь не работает связь, нужно выйти в холл, а еще лучше наружу. Но вы зря потратите время. Ночи на высокогорье холодные. Одну пережить можно, но не пять. К тому же, с повреждениями тела. А еще хищники.

      Ким смотрел на бледного худого ребенка и перебирал в уме инструкции и предписания курьерам «Орбитал Экспресс», попавшим во внештатную ситуацию. Аналога не было. Действовать нужно согласно политике компании, преумножая одобрения клиентов, но не забывая о приоритете общепланетарных законов.

      – Рина, я сделаю облет плато по мере возможности и в любом случае вызову спасателей. Но ты должна рассказать мне, что за чертовщина здесь творится.

      – Да, самое время. Вы знаете, что такое остеомаляция?

      – Болезнь костей?

      – Ага. Когда они и не кости вовсе, а так, губка.

      – Ты этим заболела?

      – Скажем, меня этим заболели.

      – Не понял.

      Рина села перед ним прямо на голубой мягкий пол, скрестив ноги по-турецки. В руках у нее был непонятно откуда взявшийся синий карандаш. Она посмотрела на Кима, будто собираясь с духом, а потом быстро заговорила:

      – Это нечестно – размягчать кости и разрушать сухожилия собственному ребенку, чтобы он через страдания стал сверхчеловеком! Это больно, это ужасно неудобно, вам в кошмарах такое не приснится! Сын Калиновой был умственно-отсталым, он не понимал, что с ним происходит, но я ведь понимаю! Если бы она мне сказала, хотя бы попыталась объяснить! Но нет. Она с добрым и любящим лицом колола меня препаратами, которые только калечили! Организм-то пытался справиться, я же родилась здоровой! Она брала для меня экзоскелеты старых моделей, плохо управляемые силой мысли, специально, чтобы я напрягалась, как голодающая обезьяна, которая лезет за едой на неприступную стену. Вы ведь уже поняли, что это, – Рина протянула к нему руки, запакованные в оранжевый микролаттис, – не ее заказ?

      – Рина, милая, погоди. Откуда тебе все это известно? – Ким забыл, что собирался вызвать диспетчера.

      – Дневник. Я выкрала его. Как она когда-то у Калиновой. Наследственность, – девочка криво улыбнулась.

      – Может, ты не так