Безмолвие. Виктор Николаевич Яиков

помытые термосы.

      – Ты не слишком дерзок для салаги? – смелость вернулась к Исакову. Матрос, что стоял перед ним, служил на корабле от силы полгода. Исакову доводилось уже его видеть в качестве караульного карцера.

      Бойко смерил взглядом артиллериста. Он мог запросто повздорить с этим матросом свободной смены, что не к расчету оказался на кухне. После потасовки правда будет на стороне караульного, пришедшего по регламенту за пищей для заключенных под стражу. К тому же храбрившийся Георгий рискует вовсе попасть в карцер под его же охрану. Решающей переменной в этом уравнении молодецкой удали стало желание самого Бойко подкрепиться чем-нибудь горяченьким. Желание могло быть неосуществимым, поскольку раздосадованный кок не потерпит превращение обеденного зала в ринг кулачного боя.

      – За голодающих узников радею, – уже шутливым тоном произнес караульный. – Не обессудь.

      – Ну, ладно, бывай. – Георгий мог бы с одного удара выщелкнуть в коридор зазнавшегося салагу. После подобного поступка первые вопросы появятся в адрес кока, мол, а что товарищ Исаков делал на камбузе? Подставлять земляка не хотелось. Отступил.

      Юрий погремел посудой в стараниях подогреть остатки ужина для заключенных.

      – Что-то ты припозднился, – отметил кок, забирая пустые термосы.

      – Да, пока начальство про нас вспомнило, пока дало команду отправиться за пайкой.

      – Кабы не специально забыли… Ванька-то еще томится на нарах? Тот, что мичмана послал.

      – Медведков? А то, куда ж денется, голубчик, раз старшине батареи грубит. Ты положи побольше, там еще второй на шконке.

      – Кто таков, за что? – отрешенно спросил кок. Ему не было дела до корабельных сплетен, чертовски хотелось спать.

      – Пес его знает, подсадили. Науменко.

      – Не знаю таких… Сам перекусишь, служивый?

      Юрий не дожидался ответа, произносил вопрос, уже высыпая из черпака кашу в миску для караульного.

      Глава 5.

      Март 2012 года, г. Новороссийск

      В назначенное время Валерий вышел к дверям отеля. Он ожидал увидеть черный автомобиль, что должен приехать за ним. Но единственное, что ждало его на выходе, это голубая вода Цемесской бухты. Валерий посмотрел в сторону моря, куда выходила бухта. На краю берега сквозь дымку торчала огромная корма корабля. Это монументальный памятник битве на Малой Земле, издали кажущийся на горизонте мертвым кораблем с задранным к небу носом. Выброшенный мусор истории. Воображение дорисовало вокруг исполина тысячи подобных обломков. Но нет. Там пустая земля, заросшая высоким сухостоем, заставленная скудным комплектом военной техники. Всё, что осталось от величия империи, самой сильной державы на планете. Погибла память. Знаете, кому мешает память? Чайкам да прибрежным бакланам, что стремятся всё растащить. Память не дает покоя, не позволяет застроить дорогостоящую пядь земли у линии пляжа кварталами многоэтажками. Тысячи квадратов элитного жилья не умещаются на костях павших