Первый Тест На Божественность. Ян Авдеев

когда представителю страховой компании были даны исчерпывающе-нелепое объяснения водителя и недвусмысленное напутствие старлея, последний сел в служебный автомобиль, на заднем сидении которого уже обосновался зачинщик. Лейтенант направил машину к своему участку и первым нарушил затянувшееся молчание:

      – У меня брат афганец,.. – три слова не могли сделать милиционера «своим» для молодого ветерана с выгоревшими глазами, но могли сузить пропасть, которая между ними пролегала. Вроде как «я не могу знать, каково это – бороться с такими демонами, но я помогал с ними драться другому». Иногда это не так уж мало. – Спать-то получается?

      Несколько секунд парень не реагировал, но потом его взгляд всё же сконцентрировался на отражении в зеркале заднего вида.

      – Сны – это не самое страшное. Сны – это всего лишь плод воображения. Люди спят в безопасности. Сложнее со звуками и с запахами. Знаете, как бродячая собака реагирует на склонившегося человека? Она убегает, потому что думает, что тот поднимает камень, чтобы в неё бросить. Так и я… слышу грохот упавшей кастрюли – и ожидаю удара взрывной волны… слышу запах горелого – и жду криков бьющегося в агонии заживо сгорающего человека… Я не могу это отключить, понимаете? Не знаю, как! Пытаюсь, но не могу! – голос молодого человека задрожал и сорвался.

      Старший лейтенант передёрнул плечами, когда мурашки пробежали по спине. Жить в страхе – это почти что не жить.

      – Отвезу тебя в камеру. Ты не подумай, дело я замял. Просто брат однажды признался, что в камере, куда мне пару раз приходилось его сажать, он высыпался лучше, чем где-либо на гражданке. Говорил, там не то чтобы спокойно, но… – лейтенант попытался подобрать правильное слово.

      – Порядок есть.

      – Точно. Сказал, у нас хоть и вяленые все, но хоть устав и инструкция есть.

      – В училище это с первого дня вдалбливают, но пока в бою не побываешь, всё равно не поймёшь. И я не понимал. На секунду растерялся – ты труп. На минуту дисциплина отряда пропала – отряду хана, будь ты хоть трижды мастер спорта и обвешан оружием. Война – это командная игра. А тут… тут я один.

      – Тут не война.

      – Уверен?

      – Иногда не уверен. Но тех, кто так не считает, мы как раз ловим и сажаем.

      – Ну, вот и сажай.

      Санкт-Петербург, Военно-медицинская академия им. С.М. Кирова, начало нулевых.

      – Да пойми ты, Константин Романович, дорогой! Ну, нет у нас средствОв на такое, просто нет! Ты же сам видишь, что вокруг творится! Эти грёбаные реформаторы взялись за армию всерьёз, и пока они не наиграются, я не могу тратить средствА не по существу. Не имею права! Последний раз, когда у нас такое затевалось, был сороковой год, и я молюсь всем святым, чтобы в этот раз никакая Германия не решила воспользоваться ситуацией!

      – «Не по существу»?

      – Вот только не надо этого, полковник. Ты знаешь, что я имел в виду. В отличие от кабинетных крыс, я не считаю вышедших в запас и на пенсию мусором и помогаю, чем могу, но пойми, тут мои руки связаны. Для этого есть специальные отчисления и фонды.

      – Я