Жребий вечности. Богдан Сушинский

жадно ловил каждое его слово конструктор «шернеролетов».

      – Слегка напоминало его. А сверху на этом громадном диске – нечто похожее на пилотскую кабину, с иллюминаторами, как на морских судах. Ну а потом приехали полицейские откуда-то из Берлина, появилось много сотрудников гестапо. Нас предупредили, чтобы мы держали языки за зубами, а не то все отправимся в концлагеря.

      – Нам вас сам Бог послал, – признал Скорцени, заказывая еще по кружке пива.

      – А может, вы еще что-нибудь вспомните? – с надеждой спросил Шернер, прежде чем кельнер отправился выполнять заказ.

      – Только то, что в это же время у меня снимал комнатку один странный тибетец, который постоянно ходил в зеленых перчатках.

      – И это все его странности? – иронично уточнил маркграф.

      – Да это же тибетский лама! – воскликнул Скорцени. – В Берлине его так и называли: Человек в зеленых перчатках.

      – Точно, он говорил, что приехал из Берлина.

      – А теперь попытайтесь вспомнить: он прибыл в городок уже после того, как дисколет потерпел крушение, или до этого падения?

      – Тут и вспоминать нечего: дисколет упал ночью, а вечером этот ваш лама уже поселялся у меня.

      – Как он объяснил причину своего появления?

      – У нас хороший исторический музей. Лама этот назвался профессором и сказал, что будет знакомиться с какими-то очень интересными экспонатами. Потом смотритель сказал мне, что этого тибетца привлекала старинная хроника нашего города.

      – Шернер, – многозначительно посмотрел Скорцени на маркграфа. – Хроника города. Очевидно, что-то связанное с Готскими Могилами.

      – Понял, займусь.

      – И куда этот лама потом девался?

      – Не знаю. Очевидно, вернулся к себе в Берлин. Не попрощался, правда, но за комнату заплатил.

      – Исчез, он, конечно, в ту же ночь, когда исчез дисколет?

      – Как всегда, пообедал у нас, после этого, тоже как всегда, пошел в музей. Больше я его не видел. Да и музейный смотритель сказал, что в тот день лама вообще не наведывался в их заведение. А ночью загорелся гараж и исчез сам звездолет. Но я не думаю, что отъезд ламы и исчезновение звездолета как-то связаны между собой.

      – Как знать! – не согласился с ним доктор Шернер.

      – Вот и я порой так думаю: «Как знать!» Не моего унтер-офицерского ума это дело, но, доложу я вам, странно все это. Кстати, после исчезновения звездолета аэродром наш испытательный, ко всеобщей радости горожан, перевели куда-то в другое место. Собственно, аэродром остался, но самолеты здесь больше не испытывают.

      – Еще одна зацепка, – обратил штурмбаннфюрер внимание Шернера.

      Пока кельнер наполнял их кружки пивом, Скорцени и Шернер молча смотрели друг на друга.

      – Если то, что мы зашли именно в эту пивную, – всего лишь случай, то очень странный, не находите, Шернер? – оживился штурмбаннфюрер, когда хозяин заведения наконец направился к ним.

      – В любом случае нам здорово повезло. По-моему, из рассказа