Незримые тени. Дея Нира

океан словно распахнулся перед ними. Люди обогнули скальный мыс, где в самом его конце утес делал резкий поворот и совершал свой плавный спуск к воде, чтобы слиться с береговой линией. Еще двести шагов и перед ними вновь возникнет лесная чаща. Вот и погода снова начала портиться.

      Пока они шли, солнце, словно устав светить все утро, стало готовиться к обеденному отдыху. Уже собрались пухлые молочно-серые облака, а вскоре упали первые капли дождя.

      Отец Анны внезапно резко остановился, как-то безумно и обреченно поглядел на следовавших за ним людей. Ком в горле мешал ему. Наконец он справился с ним.

      – Эй, Мартин, – сказал один из мужчин, – скала кончается. Сейчас выйдем к просеке. Мы как раз еще не смотрели у торфяных болот.

      – Да, вижу, – обронил тот глухо.

      Стараясь не замечать исполненных жалости взглядов, обращенных на него, он пошел дальше, чувствуя, как неожиданная ярость закипает в нем.

      «Что они так смотрят? Надежда еще есть!»

      Злясь на них и на себя, он прекрасно осознавал причину этой злости. Ему было страшно так, как никогда прежде. Еще и проклятый дождь усиливался, низвергаясь из серых облаков. Морось смешивалась с океанской поверхностью, становясь новым прохладным клубком тумана, мешавшим видеть.

      У подножия скалы, где обнажился песок и камни, вдруг открылось углубление, словно странная ухмылка на базальтовой плите, зиявшая как беззубый рот. А потом события завертелись, словно представление на рыночной ярмарке.

      В темном проеме из ниоткуда возникла маленькая девичья фигурка, будто по мановению волшебной палочки перед смертными предстало мифическое морское создание.

      Длинные темные волосы облепили ее плечи, падая на грудь, платье было мокрым, а подол грязным. На ножках ни башмачков, ни чулочков. Лицо казалось бледным, застывшим, но глаза на этом лице были живыми, черными и огромными.

      Все остолбенели от неожиданности, замерли, как вкопанные, ведь у каждого мелькнула мысль о том, что это невозможно! Она – не настоящая! Это видение!

      Они слишком долго ее искали, вглядываясь во тьму, в воды океана. И теперь проклятая усталость дает о себе знать! Но все это прошло через секунду, а затем у всех одновременно вырвался не то вздох, не то крик.

      Все к ней бросились, заговорив разом, принялись растирать холодные ручки и ножки, закутывать в теплую шаль. А Мартин подхватил девочку, как перышко, прижимая к плечу, задыхаясь от переполняющих его чувств, не переставал повторять ее имя и уже не отпускал до самого дома, неся на дрожащих от волнения руках.

      Вот так маленькая Анна и нашлась.

      Сперва никого не смутило, что она молчала. Слишком много пережил ребенок, и всем была понятна ее неразговорчивость.

      Но она продолжала хранить молчание и на второй день, и на третий. Когда ей заглядывали в глаза, то казалось, будто она смотрит не на человека, а сквозь него. Тут уж родители снова забеспокоились.

      Решили позвать священника.

      Он