Малиновый бродяга. Анастасия Ивановна Шамко

жаловаться на ее работу. Это не могло остаться незамеченным для вышестоящего руководства. Директор салона, в котором работала девушка, отправил ее в творческий отпуск, и настоятельно попросил вернуться в адекватном состоянии. Хуже всего, что Марина начала выпивать. Алкоголь стал её повседневным успокоительным. После очередного бокала вина в ход шел телефон. Она писала Керему злобные сообщения, но ответа не приходило. На следующий день она жалела о содеянном и писала сообщения с извинениями, а молодой человек по-прежнему оставался безмолвным. После нескольких дней обоюдного молчания, Марина начинала волноваться, вдруг с Керемом что-то случилось. Она металась из угла в угол в поисках решений. А вечером, когда очередная бутылка вина была освобождена от содержимого, блондинка вновь возвращалась к оскорбительным посланиям. Так повторялось снова и снова. Ей-богу, если бы у нее было достаточно денег, она бы поехала в Турцию и достала бы Керема из-под земли. Но стольких средств у нее не было. Единственное, что останавливало девушку от авантюрных планов, это ответственность за сына. Утешением вновь выступал стакан. Она старалась пить только когда малыш засыпал, но постепенно самоконтроль начинал давать сбои. Именно в этот непростой период, я нашел Маринину фотографию на свалке. Я понимал, что эта женщина нуждается в поддержке, пусть даже и бездомного. Все-таки я бомж не с рождения. Я как никто другой понимал чувства обессиленной женщины, они до боли были мне понятны.

      В одно прекрасное летнее утро ко мне зашла Анита. Она была взволнована. Слегка поддатая особа дала мне понять, что местные ребятки намереваются меня пресануть. Им, видите ли, очень плохо спалось, зная, что я имею неплохую денежную заначку. Я не дурак, и мои сбережения были припрятаны в надежном месте. Но и местные бомжи были весьма сообразительны, хоть и ежедневно дурманили свой разум дешевым алкоголем. Мне не хотелось ощутить на себе все прелести местного садизма, о котором я уже слышал. В последнее время, мой образ жизни начал слишком заметно выделяться. Я и так был не особо любим здесь, но теперь бомжи явно были недовольны моим прояснившимся мировоззрением. Трезвенники тут долго не протягивали.

      Я уже и сам понимал, что пора стартовать, но мне хотелось чуть больше денег. В данном случае, мне бы очень помог дополнительный капитал, который существовал в нашей общине, и был под запретом для всех. Вообще, воровать было не в моих правилах, но в этом случае, меня очень зацепило намерение бомжей устроить мне тёмную. Я понимал, что уходить надо сегодня. Поспешность моего отъезда разрушала намеченные планы, но перспектива быть избитым меня тоже не устраивала. Придется отправиться в путь грязным, ведь баня была назначена на завтра. Меня всегда бесило, когда все шло не так, как я хотел. Я очень злился на себя, что не имел запасного плана. Времени на раздумья не было, я решил пойти на крайность и прихватить деньги бомжей.

      Как я уже писал ранее, бомжи не копят деньги, но есть лишь один случай, когда они вынуждены их