Несусветные из Кайвокселы. Маръа Малми

чёрт!

      – Не поминай папу, – шепнул он вкрадчиво и засмеялся, увидев, какое впечатление производят на меня эти его слова.

      Малю сразу приметил, что мне не по себе от мысли, откуда он родом. И он этим беззастенчиво пользовался, чтобы подразнить меня. Впрочем, он добавил примирительно:

      – Сама же сказала: над друзьями можно подшутить.

      – Тебя надо на Новый год во дворе запускать у ёлки, – сказал Йонни.

      – Запускают петарды. Вот будет праздник зимой, мы с тобой запустим, да? – обняла я братца.

      – И Малю?

      – И Малю с нами. Только он будет тихо себя вести, а то все ёлки спалит, – сказала я с нажимом и посмотрела на Малю со значением. Я так всегда смотрю на Йонни, когда прошу его немедленно заткнуться.

      – Лучше расскажи, как ты свои вратики соорудил. – Осси не терпелось узнать подробности, ведь он сам не свой, когда дело касается техники.

      – Это потому что я умный! – заносчиво сказал Малю.

      Поражаюсь, как у него меняется настроение – в один миг! Он надулся от важности и начал рассказывать:

      – Мы проникаем оттуда, куда хода нет. Где люди что-то заколотили, навесили замки, крест-накрест забили. Или написали большими буквами: «Сюда нельзя». Вот тут нам раздолье. Чёрт оттуда прёт, откуда люди его меньше всего ждут. Из чувства противоречия. Мы ж поперечные все. Несусветные!

      Он почесал себе макушку, которая нисколько не пострадала от его огненных завитушек, горделиво приосанился и продолжил:

      – У вас кто-то решил, что эта дверца на горке не нужна, и закрыл крест-накрест верёвками.

      – Это ведьма Лунд! – ахнула я.

      Так и знала, что она чертовской породы.

      – Возможно. Я и рассмотрел снизу. Понимаете? Тут важно совпадение! Чтобы в колпаке снизу образовалась щель, а у вас кто-то в этом месте проход закрыл. Черти на таких местах и строят свои врата. Только к ним нужно проложить туннель. Просто подойти и в щель протиснуться – так нельзя. Колпак не пустит.

      – Какой несговорчивый колпак.

      – У! А вы думали! Если бы он был сговорчивый, в мире давно всё перемешалось бы. – Малю подхватил прутик и начал рисовать на земле схему. – Без туннеля не попасть. А туннелем может служить что угодно, но обязательно что-нибудь гадкое. Носок тинейджера – один из самых вонючих туннелей. Канализационная труба у ленивого слесаря. Язык хамелеона подойдёт, но придётся всякий раз ловить навозного жука и лепить его на дверь, чтобы хамелеон выстрелил туда языком. Главные врата ада – самые простые. Туннель внутри печи проложен, идёшь по углям. А угли – это бывшие слёзы тех, о ком никто не помнит. Такие слёзы высыхают и колют босые пятки, как морские ежи.

      Малю бросил прутик, и Йонни быстро пририсовал хамелеону на голову большую бабочку.

      – Ну а я добыл динозавра, – продолжал Малю. – Прислонил к щёлке. Дверцу сколотил из крышки старого гроба. Зашёл в глотку, поплутал по кишкам, и вот таким манером вышел на вас.

      – Ты хочешь сказать, что вратики – динозаврова попа? – уточнила я.

      – Вообще-то да.

      – Какой