Сделайте мне ребёнка, босс!. Виктория Вишневская

мамой стать не смогу, – выпаливаю всю правду.

      – Ага, – коротко кивает. И все? Мне он нравится больше и больше. – А почему меня выбрала?

      Давай, Дарина, ответь! Ты ведь у себя в голове тоже уже все придумала! И ночью ты была уверена, когда проговаривала это перед зеркалом, представляя на месте твоего отражения – Назара!

      – Вы красивый.

      Чёрт!

      Почему я это сказала? Нужно было по-другому! Что он взрослый, опытный, и к тому же можно ему доверять!

      – Ну, и… не трепло.

      Снова мимо!

      Не то!

      – И я могу вам доверять.

      Вот, так держать!

      Но, видимо, мои аргументы так себе, раз Назар даже не изменился в лице.

      – Ну, в общем, – обиженно губы поджимаю. Руки на груди скрещиваю и закидываю ногу на ногу. Тем самым закрываясь от него. Это фиаско. – Неважно. Просто знайте, что кроме вас у меня больше никого нет.

      Повисшая тишина в кабинете чуть даёт остыть.

      – Ладно, – вдруг проговаривает. – Что ты хочешь? ЭКО?

      О, боже мой!

      Он согласился, да? Опять подтвердил? Я не сплю?

      Улыбка расплывается на моем лице, а взгляд уверенно летит в мужчину. Хоть сейчас и затрагивается очень… интимная тема.

      – Нет, – неловко отзываюсь, впиваясь в его глаза. И сейчас этот контакт такой… будоражащий, да. – Мне никак.

      Опять теряюсь. Вот как о таком с ним говорить?

      – Там просто… Ну, знаете… Там сначала надо что-то с девственностью сделать, потом уже на ЭКО идти. Что-то мне не хочется. Ну, по старинке, знаете, надёжней и…

      Щёки загораются мгновенно, как спичка. Нет больше страха, закрытости. Только всепоглощающее смущение, из-за которого даже ёрзать на кресле начинаю.

      – Не так страшно.

      Хотя… я очень боюсь. Что Назар всё папе расскажет. И тогда такое начнётся… Подумать только, всякие тут шмекс-пекс его друзьям предлагаю! С другой стороны, мне так, всего разок-то! А если не выйдет, может, тогда и ЭКО сделаю…

      Назар молчит.

      Смотрит странно.

      Глаза стали чуть шире, в синем море волны словно о скалы бьются. И всё же дико с ним о подобном говорить…

      – Девственница, значит.

      Ой, как это из его уст звучит…

      Опять внизу живота странное волнение появляется.

      А Назару жарко становится. Он хватается за края ворота, расстёгивает верхние пуговицы рубашки.

      А, поняла!

      Я слышала, что мужчины взрослые таких не любят. Ну, девочек. С ними проблем много.

      – Но вы не волнуйтесь.

      – Ты, Дар-рина, – неожиданно он бьёт по столу кулаком и рычит. Его утробный и грудной голос заставляют венку на моей шее забиться чаще. – Обращайся ко мне на «ты», когда приходишь и просишь помочь сделать тебе ребёнка.

      – Ладно! – едва не подпрыгиваю на стуле. Назар злиться начинает! – Но ты не волнуйся.

      Быстро исправляюсь.

      – Я знаю, что девственниц не любят. Но ты просто… – как об этом говорить?! – В общем, я тихонько полежу. Ну, больно будет, потерплю. Там же только первый раз больно, да? Проблем не доставлю!

      Тихий