Эпоха Ворона 1. Шпион. Дариен Ройтман

получилось? – моргнул цверг. – Ты его убил?

      – Ну да, убил, конечно. Я ж тебе о чём?

      – Ну ты даёшь, парень! Либо ты самый великий воин из всех мною встреченных, либо самый великий болтун и глупец. Вот что, если окажется, что верно второе, а не первое, тогда я тебе уши надеру, понял?

      Зная, что мои уши в полной безопасности, я согласно кивнул и перешёл к делу.

      – Слушай, – начал я. – Я тут кое-что вспомнил. У тебя вроде среди товара есть древний альвийский лук с колчаном стрел.

      – Ну есть, – попытался отмахнуться от меня купец. – Но какой от него прок? Он же с тебя ростом, к тому же не родился ещё цверг, умеющий пользоваться этим оружием. Все знают, что оно не слушается гномов. Этот лук – редкий экземпляр, я такие только вождям и продаю. Они ими стены украшают, потому что больше с ними делать нечего.

      – Ты давай его сюда, а там посмотрим! – возразил ему я. – Сдаётся мне, что против двадцати разбойников это наш единственный шанс.

      Ворча что-то про полоумных охранников, Фрегг нырнул в повозку и примерно через минуту выудил оттуда длинный широкий лук, действительно оказавшийся с меня ростом. Стрелы тоже были длинные, с идеально ровным древком, великолепной балансировкой и белым оперением.

      – А это что за надпись? – показал я на гравировку на отполированной до блеска поверхности лука.

      – Ну и невежда же ты! – хмыкнул сын Ловара. – Это же альвийские руны. Написано: «Лаулайя», что означает – певун.

      – Ух ты! Так ты умеешь читать по-альвийски?

      – Нет, конечно. Ты что, спятил? Я же цверг, а не альв! Просто все их луки так называются.

      – Здорово! – восхищённо выдохнул я. – Надо бы к нему приноровиться, пока не подоспели бандиты.

      Я вытащил стрелу, наложил её на тетиву и… не смог её натянуть.

      Я тужился изо всех сил, кряхтя от невероятного напряжения, но ничего не происходило. На лбу и на руках вздулись вены, а тетива так и не натягивалась. Да она вообще не сдвинулась ни на миллиметр. Было такое ощущение, что я пытаюсь натянуть тетиву каменного лука, сработанного для постамента неизвестному лучнику. Короче, масса усилий и никакого результата.

      – Я же говорил… – послышался за спиной голос купца. – Бесполезно.

      Да уж, говорил. Надо было послушаться. А я уже губу раскатал. Думал, что сейчас начну отстреливать пиратов, как мишени в тире.

      Глубоко вздохнув, я решил сдаться и, напоследок погладив рунную гравировку, произнёс:

      – Прощай, Лаулайя. Жаль…

      Я не договорил. Тетива лука завибрировала и издала похожий на трель звук.

      От неожиданности я выронил оружие, и оно, упав на дорогу у моих ног, замолкло.

      – Интере-е-есно! Как ты это сделал? – выпучил на меня глаза торговец.

      – Пока что сам не знаю, – начал отвечать я, подобрав лук и взобравшись обратно на повозку. – Сейчас посмотрим.

      И снова, погладив руны, я позвал лук по имени, как будто обращался к мыслящему существу, пробуждая его к жизни:

      – Лаулайя.

      Оружие снова ожило