Ночь, когда пролились звезды. Том второй. Вероника Ева

У Нео та еще рожа. Ну, ты и сама видела, что я рассказываю.

      – Таких комплиментов я от тебя еще не слышала, – беззлобно закатила глаза Летта, радуясь тому, что напряжение между ними хоть и не исчезло, но по крайней мере ослабило свою хватку.

      – Ты очень красивая, – вдруг твердо произнес Лиам без тени улыбки, смело смотря ей прямо в глаза.

      А Летта почувствовала, как снова вспыхивает, как спичка. И тут же смущенно отвела взгляд, судорожно ища в комнате что-то, что помогло бы ей сменить тему.

      Потому что чувствовала, что еще одно слово, и над пропастью окажется и вторая нога.

      – А это что?

      Она указала на стопку совсем маленьких холстов, что были прислонены к стене и повернуты к ней лицевой стороной.

      Помедлив, Лиам нехотя подошел к ним и присел на корточки, разворачивая работы и демонстрируя их.

      – Я серьезно, куколка, если ты хоть кому-то расскажешь… – на всякий случай повторил он, устрашающе округляя глаза.

      – Поняла-поняла, – отмахнулась Летта, присаживаясь на корточки рядом с ним и наклоняя голову, чтобы лучше рассмотреть картину. – Убьешь меня.

      – О, нет. Смерть для тебя тогда покажется блаженством.

      Летта уже не обращала на его слова никакого внимания, они уже не вызывали в ней того страх, что раньше. Она внимательно рассматривала картины, на которых – о чудо – не было ее лица.

      Выходит, что Лиам и правда рисовал что-то еще. Может и зря она так разволновалась?

      На первом, самом маленьком холсте было очень много черной краски. Прямо по центру – рваный диск полной луны. Ночное небо, что видела над головой каждую ночь, она узнала сразу. И так на каждой картине. Темное небо. Яркая луна. Где-то полная, где-то лишь полумесяц.

      Но было в этих картинах нечто странное, что объединяло их, и отличало от реальности. Помимо непроглядной черноты и яркой луны на каждой из них, Лиам изображал что-то еще. Например, на первой картине вокруг луны, прямо на черной краске, были равномерно разбросаны короткие палочки неона. Голубые, розовые, фиолетовые – все они помогали луне освещать темное небо. А на второй картине вокруг луны пустились в пляс маленькие Нексы с белоснежными крыльями. На третьей луну обрамляли три зажженные лампочки, от которых по всему небу тянулись черные провода. А на четвертой и вовсе все заполонили полуголые девицы, которых смущенная Летта спешно отставила в сторону.

      – Так странно, – вынесла она свой вердикт, поворачиваясь к Лиаму. Было видно, что ему важна ее оценка. Ему было не все равно, он действительно горел этим делом. И Летта ему даже немножечко позавидовала. Ей бы тоже хотелось найти такое дело, от которого и руки будут чесаться, и глаза сиять. – Это же не правда. Нет на небе ничего, кроме луны. Я думала, что ты рисуешь только то, что видишь.

      Лиам тихо хмыкнул и ненадолго задумался над ответом. А после, наклонив голову на бок и переведя взгляд на картины, ответил:

      – А какой смысл рисовать то, на что и так можешь посмотреть ночью? Это же скучно, – отодвинув еще