Три «Д» для миллиардера. Свадебный салон. Тала Тоцка

в ушах гулко отдается каждое слово. Ноги дрожат, и я хватаюсь за локоть одного из охранников, потому что боюсь лишиться чувств. Охранник удивленно оборачивается и пытается выдернуть руку, но я этого не замечаю.

      Нет, этого не может быть. Только не это.

      Пусть это будет кто угодно, кто угодно, только не…

      Тагаев. Это глюк. Этого не может быть.

      Закрываю лицо руками, прижимаю изо всех сил. Считаю до трех. Добрый Боженька, пускай мне просто показалось! Пускай просто припекло солнце, и у меня окажется солнечный удар…

      Почти успокоенная отнимаю ладони от лица, и сердце с грохотом обрушивается вниз.

      На траве, прижав одну руку к багровому пятну, сидит Артур Тагаев и мутным взглядом смотрит на Данила и Давида. На своих сыновей.

      Откуда он здесь взялся? Он что-то узнал о детях? Он приехал их забрать?

      Снова хватаюсь за локоть охранника, но тот уже не вырывается. Даже сгибает руку, чтобы мне удобнее было держаться.

      – Мы больше не будем, – вторит брату Давид.

      Тагаев вздрагивает, его глаза округляются и приобретают чуть более осмысленное и сконцентрированное выражение.

      – Погодите, так вас что, правда двое? – машет он у себя перед носом свободной рукой.

      Мальчики переглядываются, затем поворачиваются к Тагаеву и дружно кивают. Он снова морщится и трет руками глаза. Теперь они у него почти нормальные.

      – А я решил, что у меня в глазах двоится, – хмыкает и внимательно рассматривает парней. – Значит, близнецы?

      – Да. Я Данил, а он Давид, – «включает» дипломата Даня.

      Тагаев пытается встать и с негромким стоном опускается обратно на траву. Хватается за лоб, а я закусываю губу, потому что к Артуру подходит Дианка.

      На ее личике написано неподдельное сострадание, и вообще у нас в семье она самая добрая. Дочка склоняется над Артуром и сочувственно спрашивает.

      – Очень больно?

      Тагаев вздрагивает и фокусируется на Ди. Завороженно кивает, и моя добрая девочка гладит его по голове.

      – Когда мои братья набивают шишки, мама прикладывает лед. Хотите, я с вами поделюсь? Он почти целый, я съела только половину.

      Молчание Дианка расценивает как согласие и прикладывает замороженный сок ко лбу Тагаева, заботливо придавив, чтобы лучше держался.

      Теперь я издаю глухой стон, и охранник с удивлением на меня смотрит.

      – Черт, – раздается из-под кашицы желтого цвета, – он сладкий? – Тагаев придерживает сок за палочку, и мне хочется умереть. Ну почему Давид попал именно в него?

      – Значит, ты сестра? – не унимается Артур, и все трое кивают.

      – Старшая, – снисходительно поясняет Давид.

      – Ты? Старшая? – недоверчиво смотрит на Дианку Тагаев. – Чего ж такая мелкая?

      Ди со вздохом пожимает плечами. Она давно убедилась, что мир несправедлив.

      – Так она на двенадцать минут всего старше, – с готовностью уточняет Данил, и Тагаев наконец соображает.

      – Вы что, тройня?

      – Да, – дружно отвечает моя