Джонни Оклахома, или Магия массового поражения. Сергей Шкенёв

есть?

      – Борисыч шутит. – Вова зачерпнул полную ложку горчицы, отправил её в рот и пренебрежительно поморщился. – Слабая.

      – Нормальная, – возразила рыжая, содрогнувшаяся от одного вида этой дегустации. – Лучшая в городе.

      – Ты просто не пробовала настоящую, – ответил тяжеловес. – Я однажды в Одессе на Привозе покупал…

      – Вот как? – Кац приподнял бровь. – Кто напомнит мне имя того поца, что надел Лёве Минкину на голову ведро с аджикой?

      – Почему это сразу поц? – возмутился Вова. – И не ведро там было, а маленькая баночка.

      – Лёва говорил за ведро.

      – Он бы это отраву ещё цистернами считал. В следующий раз башку отверну.

      Иван поставил на краешек стола пустую чашку и осторожно поинтересовался:

      – Простите, Владимир, а зачем боксёру кастет?

      – Привычка, – смутился Вова. – Но вообще-то он пластмассовый. Опять же с начальством удобно обсуждать финансирование моей лаборатории: приходишь, значит, в кабинет и небрежно так играешься…

      – Какое финансирование?

      Вместо боксёра ответил Лаврентий Борисович:

      – Вова у нас заведует лабораторией в НПО «Лазурит». Кандидат наук, между прочим.

      – Да? – Глаза у Ивана округлились до невозможности, отчего запульсировала болью рассечённая бровь. – Тогда зачем вот этот маскарад?

      – Не маскарад, просто маска, – уточнил боксёр, с некоторой долей смущения застёгивая верхние пуговицы рубашки, чтобы скрыть золотую цепь в палец толщиной. – Зато в трамвае никто не хамит.

      – Вы ездите на трамвае? – удивилась Ирка, вспомнившая про оставленный на улице «Лендровер».

      – Нет, не езжу, но вдруг когда-нибудь придётся?

      Гости разошлись поздно вечером. Изрядно подвыпивший боксёр порывался вызвать всем такси, но Лаврентий Борисович предпочёл пешую прогулку, а Ирка, загадочно посмеиваясь, отказалась, ссылаясь на необходимость перемыть посуду. Вот её-то, не посуду, разумеется, выпроводить оказалось труднее всего – слёзы, упрёки в чёрствости и жестокосердии… Так похоже на маленький семейный скандал! А ведь Иван был твёрдо уверен, что не давал никаких поводов к матримониальным поползновениям. Ну да, было пару раз, может, чуть больше, но это до армии, когда ещё мог ходить на двух ногах.

      Вот дура! Ну зачем ей связывать жизнь с инвалидом? Вбила в свою рыжую башку бредовую мысль и теперь носится с ней как с писаной торбой.

      Но всё же выпроводил, объяснив необходимость остаться одному горящими сроками по сдаче очередной книги. Вот этому поверила, хоть и с большим трудом. Правда, пообещала заглянуть утром и проверить – всё равно выходной. Неугомонная ведьма даже запасной комплект ключей вытребовала. Да не жалко, пусть берёт, а то вот так сдохнешь ненароком, и пока соседи не начнут возмущаться из-за запаха…

      Впрочем, эти соседи только обрадуются, ибо упрямый писатель, отказывающийся продавать квартиру скупившим почти весь дом сектантам, давно у них костью в горле. То ли адвентисты, то ли иеговисты… разинули пасть на лакомый кусок в виде трёхэтажного