Кровь и чернила. Михаил Медведев

салата со спокойствием тибетского монаха. Барсик просто многозначительно уткнулся взглядом в свой бокал – ведь есть ему совершенно не хотелось, а на худой конец, можно и травки во дворе пощипать. Маша надкусила помидор и насладившись его вкусом, взглянула на Шпатель, которая села рядом с Каримом, поглаживая его мышиной лапой по спине.

      – Ну где же ваши манеры, ребят? – спросила Лаэрта Шпатель, которая вырядилась как женщина лёгкого поведения.

      – Где-где… В Караганде! – ответил Лаэрте Карим.

      – А ты вообще голая ходишь. – заявила в ответ моралистке Шпатель.

      – Зато я…

      – Зато ты трёшься об телевизор и мешаешь нам смотреть программы. – безапеляционно ответила мышь сезаму.

      Лаэрта захихикала и бросила здоровенную лохань с оливье в сторону Шпатель, но салат против всех законов физики попал в Шнурка и растёкся по морде. Веселее всего было то, что пластилиновая рожа суслика приняла форму лохани. Шнурок вообще умел притягивать к себе неудачи, но у него была какая-то совершенно героическая сила воли, и он никогда не унывал.

      -Ну вы даёте! – ответил Шнурок, облизнувшись. – Дайте хоть пожрать нормально.

      Вообще, отношения с телевизорами у мультяшек расы сезамов были особенными, но об этом мы пока умолчим. Маша поела и взглянула на Барсика, который выглядел так, будто на его мохнатом лице отразилась вся скорбь еврейского народа.

      – Ты чего, Барсик?

      – Да я так… Задумался, Маш.

      – О чём?

      – Ну, ни о чём.

      – И действительно, раз ни о чём, то нафига строить такую страдальческую рожу, от одного вида которой повеситься хочется? – спросила его Лаэрта.

      – Вот об этом я и говорю. – ответил ему Шнурок, откупоривший бутылку пива и начавший её тянуть, не скрывая своего удовольствия. Шпатель крепко обняла Карима и прошептала на ушко:

      – М-м-м… Сладенький мой.

      – А, крошка…

      Когда они сблизились в страстном поцелуе, от этой сцены Машу чуть не вырвало. Она высунула язык настолько, насколько могла и крикнула:

      – Тили-тили-тесто, жених и невеста!

      – Ну да, есть такое. – сказал Шнурок, покончивший с бутылкой и пустивший в сторону Шпатель свой манящий взгляд. Впрочем, ей было всё равно.

      Барсик решил для вежливости пожевать рис с котлетой. Раз ложку, два – ложку, три… Окончив половину блюда, полосатый сезам сдался.

      – Ладно, Маша, ты поела? – спросил Барсик Машу.

      – Да.

      – Тогда пошли. Оставим их в покое, они сейчас ещё сильнее буянить начнут.

      – Хорошо. Только возьми свои рисунки из рюкзака, они нам очень сильно нужны.

      – Для чего?

      – Узнаешь.

      После того, как девочка взяла свои рисунки, Маша и Барсик поднялись на второй этаж, в ту комнату, которая ещё не подверглась ремонту.

      – Ну что за дела. Даже "спасибо" не скажут, гады. –