Герои умирают. Мэтью Стовер

не мог разлепить веки и понять, откуда этот визг. Он стал тереть глаза кулаками. Наконец верхние веки буквально оторвались от нижних, и Хари почувствовал привкус крови, а от яркого солнца, которое било в окно спальни, у него едва не лопнула голова.

      «Черт, сколько сейчас уже? Полдень?»

      – Эбби, – сипло каркнул он. – Поляризация. Сумрак.

      – Пожалуйста, перефразируйте команду, Хари.

      Он прокашлялся и сплюнул вязкий комок в специальный контейнер под кроватью.

      – Эбби, поляризируй окна. Сумрак.

      Пока в комнате медленно темнело, он, повысив голос, чтобы перекричать противный визг, спросил:

      – Эбби, вопрос: что это за гребаный шум?

      – Пожалуйста, пере…

      – Да, да. Эбби, убери слово «гребаный». Вторая попытка.

      – Этот шум – установленный вами приоритетный сигнал тревоги, Хари. Им обозначается входящий вызов под кодом Суперсрочно.

      – Эбби, вопрос: какой код?

      – Код с пометкой Чертова Студийная Задница, Хари.

      – Черт. – Пришлось срочно сосредоточиться. Чертовой Студийной Задницей в его системе кодировок назывался Гейл Келлер, личный помощник Председателя Студии Сан-Франциско Артуро Кольберга. Значит, плохие новости. – Эбби, только аудио. Ответить.

      Визг внезапно сменился благостной тишиной. Хари сказал:

      – Да, Гейл. Это Хари.

      – Артист Майклсон? – Голос секретаря звучал без обычной уверенности; он, как и все люди, не слишком любил говорить с собеседником, которого не видел. – Э-э-э… Администратор Кольберг вызывает вас к себе в кабинет, срочно.

      – В его кабинет? – повторил ошарашенный Хари. Кольберг никогда и никого не принимал в своем кабинете. Хари уже десять лет был звездой Студии, но еще ни разу не входил в кабинет Председателя. – А в чем дело? Мое следующее Приключение начнется только после первого числа будущего года, разве нет?

      – Я… э-э-э… даже не знаю, Артист. Администратор ничего мне не сказал. Велел только добавить, что это насчет вашей жены, если вы будете спрашивать.

      – Моей жены? – «Интересно, на свете есть хоть что-то, не имеющее отношения к моей жене?» – подумал он в приступе похмельной угрюмости. – А в чем дело? Случилось что? – Сердце ухнуло куда-то вниз, но тут же взмыло опять и застучало сильнее. – С ней все в порядке? Что с ней?

      – Я не знаю, Артист Майклсон. Он велел сказать…

      – Понял я, понял, – отрезал Хари, спустил ноги с кровати и встал. Похмелье как рукой сняло. Так, сколько ему нужно времени, чтобы принять душ и одеться? Нет, к черту душ; некогда. А зубы почистить? Или так и идти к Председателю Студии, дышать на него перегаром? «Черт, соберись». – Уже иду. Скажите ему, что я через полчаса буду. Скажите… просто скажите, что я уже в пути.

      День первый

      – Эй, слушай, не я один убиваю людей.

      – Никто и не говорит, что ты один, Хари. Дело вообще не в этом.

      – Я скажу тебе, в чем дело. Дело в том, что именно так я стал звездой. Дело в том, что так я плачу за этот дом, за машины, беру нам