Случайные люди. Наталия Миронина

Надо менять место работы, – сказала мама. Она настояла, чтобы Аркадий «побыл дома». Длинный больничный с безобидным, но звучным диагнозом обеспечила мамина подруга, заведующая поликлиникой. Именно в этот период Аркадий написал свой первый рассказ. Мама, прочитав его, произнесла:

      – Ну, что ж, у тебя талант. Это без вопросов. Только этим на хлеб не заработаешь. Я нашла одну контору. Через знакомых. Там требуется что-то типа секретаря. Но с перспективой роста. Занимаются какими-то литературными индексами. Подчиняются Книжной палате…

      Если до этого Аркадий слушал невнимательно, то при упоминании Книжной палаты он оживился:

      – Я согласен, мама. Я пойду туда работать.

      Морковкин уже приблизительно понимал расстановку сил – близость к любому издательству сулила перспективы.

      Суровые девяностые грянули, когда Морковкин был заведующим отделом. К этому времени его печатали в молодежных журналах, его сценарий вошел в сборник произведений молодых сценаристов, он удостоился премии за лучший рассказ о советских студентах. Мама собирала вырезки с его работами. Окружающие признавали его талант.

      Талант был. Это было очевидно не только маме, близким друзьям и девушкам, которые роем вились вокруг Морковкина. С этим соглашались недоброжелатели, соперники, откровенные враги. Талант признал маститый писатель, с которым Морковкина столкнул случай. Морковкин пришел в издательство получить гонорар и увидел знакомое лицо. Ни минуты не раздумывая, он кинулся к человеку:

      – Простите, я понимаю, что не самое подходящее место – касса издательства, но где еще я бы вас встретил! – воскликнул он.

      Простота обращения подкупила маститого писателя.

      – Вы бы могли прийти на мою творческую встречу, – сказал он, но все же улыбнулся.

      – Да, верно, но я работаю, учусь на курсах и… у меня старенькая мама…

      «Старенькая мама» окончательно растопила сердце советского классика.

      – А вы сами что здесь делаете?

      – Вот, гонорар, – смутился Морковкин.

      – О, вы печатаетесь?

      В двух словах Морковкин умудрился рассказать свою творческую биографию.

      – Так вы тот самый, который про стройотряд написал? Там еще девушку пытались изнасиловать…

      – Да, это мой рассказ, – потупился Морковкин.

      – Хороший рассказ. Острый, жесткий, жестокий. А главное, лаконичный. Никакой воды. Прямо под дых бьет. Вы талантливы. Вы – умница!

      У Морковкина потемнело в глазах от восторга. А писатель продолжал:

      – Я удивился, когда ему присудили первую премию. Вы ведь не приукрасили, вы обнажили то, что есть, но спрятано за парадными красивыми одеждами. Понимаю, времена меняются… приходится с этим считаться… Но вы молодец, что на такое решились! Уважаю. И еще. Сохраните этот ваш талант. Не погрузитесь в гадость натурализма и негатива. Соблазн велик – такое хорошо читают. Но жизнь другая. В ней больше хорошего.

      Морковкин совета не слышал. В ушах звучала только