Приключения сомнамбулы. Том 2. Александр Товбин

скоро пышно юбилей справят.

      – Дворцовую бы скорей домостили, не пройти… всё перегорожено…

      – Ну-у-у, допустим, перецелуются члены Политбюро, наслушаются своих речей, всласть насмотрятся друг на друга, допустим, панцирь ли, обруч лопнут в конце концов, каркас и внутренние скрепы обрушатся, но мы-то, православные скифы, куда после однопартийной империи денемся? Азиатам демократия не по нутру и не по нраву.

      – Индия, Япония… А Гонконг?

      – Сравнил! У нас не один народ, а два, воспитанных латентной гражданской войной: сами на себя стучат, сами себя сажают, конвоируют, убивают… только в страданиях оба народа объединяются – страдают вместе себе на радость, возгоняют духовность.

      – Прославление маленького человека обернулось бедой, из прославления униженных-оскорблённых вырос культ черни.

      Гошка пытался возразить.

      – Латентная гражданская война, – опередил Бызов, – благотворной гибелью не грозит, напротив, поддерживает гнусный статус-кво собственной органичностью. Какие там информационные технологии! Необходимо страшное позорное национальное поражение, чтобы спесь сбить, раскурочить идолов… разве не вдохновляют рецепты, прописанные Германии, той же Японии…

      – Столько несчастий выпало… Антошка, как можешь?

      – Историю сантиментами не разжалобишь.

      – Люди, люди, у которых есть сердце, творят историю.

      – Знаешь, что страшней бессердечия? Размягчение мозгов!

      – Но как, как вне человеколюбия…

      – Ха-ха-ха, забыл, кто сверхтрепетно людей любит? Людоеды!

      – Опять дожидаться светлого будущего, а пока… Чему верить?

      – Поверим, что несчастья на века вперёд исчерпались, переигровка исторических трагедий лишь обернётся фарсом; поверим и, даст бог, проверим.

      – Как язык поворачивается? А гуманная этика… – Гошка пыхтел, не находил слов, – ты… ты сам-то веришь в то, что сказал?

      – Отбрось, мой Прометей, сомнения! Искушали политику просветлённой этикой, навязывали политикам моральные, в духе Достоевского, максимы, от идеалистического максимализма и сорвались в кровавую пропасть. Достойная политика – это прагматика в рамках юридических норм!

      – Юридические нормы! Германия, Япония… да там юридические нормы оккупационная администрация диктовала! А денацификация, а…

      – Всё не для нас, не для нас, вот уж действительно хромые истины, – Головчинер подлил себе водки, зачем-то понюхал рюмку, – во-первых, для воздействия информационных технологий нужны независимые каналы связи… откуда они возьмутся? Во-вторых, мы подавлены прошлым, повсюду община, повсюду колхоз. Как, не нейтрализовав социальные консерванты, разлепить покорную массу на деятельных индивидов? Как изволите преобразовывать общинное мышление, с его фальшью, слепой доверчивостью, воспеванием силы и мнимой справедливости, склонностью к внешнему подражательству? Модернизация потребует изменения основ.

      – Основы немецкой