Острие бритвы. Тогда и теперь. Уильям Сомерсет Моэм

споришь. Без горничной вам не обойтись, и Антуанетту я нанял, заботясь не только о вас, но и о себе. Для меня очень важно, как вы будете выглядеть.

      Он окинул их дорожные костюмы неодобрительным взглядом.

      – Вы, конечно, захотите накупить новых платьев. По зрелом размышлении я решил, что лучше всего вам подойдет Шанель.

      – Раньше я всегда одевалась у Ворта, – сказала миссис Брэдли.

      Он пропустил ее слова мимо ушей.

      – Я сам переговорил с Шанель, и мы условились, что вы будете там завтра в три часа. Затем шляпы. Тут я рекомендую Ребу.

      – Я не хочу много тратить, Эллиот.

      – Знаю. Все расходы я беру на себя. Вы должны быть одеты так, чтобы я мог вами гордиться. И еще вот что, Луиза, я подготовил для вас несколько интересных вечеров, и я говорю моим друзьям, что Мирон был послом – он, конечно, и был бы послом, проживи он немного дольше, а звучит это эффектнее. Вероятно, речь об этом и не зайдет, но я решил тебя предупредить.

      – Чудак ты, Эллиот.

      – Вовсе нет. Я знаю жизнь. И знаю, что вдова посла в глазах людей значит больше, чем вдова советника посольства.

      Когда показался Северный вокзал, Изабелла, стоявшая у окна, воскликнула:

      – А вот и Ларри!

      Едва поезд остановился, она соскочила на платформу и побежала ему навстречу. Он обнял ее.

      – Откуда он узнал о вашем приезде? – ледяным тоном спросил Эллиот.

      – Изабелла послала ему телеграмму с парохода.

      Миссис Брэдли расцеловала его, а Эллиот волей-неволей протянул ему руку. Было десять часов вечера.

      – Дядя Эллиот, можно Ларри прийти к нам завтра ко второму завтраку? – Она повисла у Ларри на руке, лицо ее светилось, глаза сияли.

      – Я был бы очень рад, но он дал мне понять, что днем не завтракает.

      – Ну, завтра позавтракает, правда, Ларри?

      – Правда, – улыбнулся он.

      – Тогда милости прошу к часу дня.

      Он снова протянул руку, как бы прощаясь, но Ларри ответил ему откровенной усмешкой.

      – Я помогу с багажом и приведу вам такси.

      – Мой автомобиль ждет, а о багаже позаботится мой лакей, – произнес Эллиот с достоинством.

      – Чудесно. Тогда можно ехать. Если для меня найдется место, я доеду с вами до вашего дома.

      – Да, Ларри, обязательно, – сказала Изабелла.

      Они пошли по перрону рядом, а Эллиот с сестрой чуть позади. Лицо Эллиота выражало холодное осуждение.

      – Quelles manières[6], – пробормотал он, ибо в некоторых случаях считал уместным выражать свои чувства по-французски.

      На следующее утро в одиннадцать часов он закончил свой туалет (рано вставать он не любил), после чего через своего лакея Жозефа и горничную Антуанетту послал сестре записку с просьбой прийти в библиотеку побеседовать без помехи. Когда она пришла, он старательно прикрыл дверь, закурил папиросу в очень длинном агатовом мундштуке и сел.

      – Насколько я понял, Ларри и Изабелла все еще считаются женихом и невестой?

      – Как будто так.

      – К сожалению, я могу тебе сообщить о нем мало хорошего. –

6

Какие манеры (фр.).