Всевидящее око. Луи Байяр

не могу, капитан. Я только что приехал сюда.

      В палату уже успела войти сестра-хозяйка, подгоняемая чувством долга: ей для чего-то понадобился доктор Марквиз, не помню, для чего. Я только помню полный сожаления взгляд доктора: ему не хотелось уходить.

      Так что мы остались втроем: я, Тайер и Хичкок. И Лерой Фрай. Потом забили барабаны – кадетов призывали на вечернее построение.

      – Итак, джентльмены, – сказал я, – деваться нам некуда. Вы вляпались в неприятную историю. – Снова развел руками. – Я и сам немного озадачен. Одного не могу понять: почему вы не обратились к военным властям?

      Долгое молчание.

      – Такие вопросы требуют их внимания, – сказал я, – не моего.

      – Мистер Лэндор, – сказал Сильванус Тайер, – вы не против прогуляться со мной?

      Мы прошли недалеко, по коридору и обратно. Потом еще раз. И еще раз. Это очень напоминало военные учения. Тайер был на четыре дюйма ниже меня, но спину держал более прямо, и манеры у него были более уверенными.

      – Как вы понимаете, мистер Лэндор, мы оказались в щекотливом положении.

      – Не сомневаюсь.

      – Эта академия… – начал он. Но его голос прозвучал слишком громко; Тайер тут же приглушил его. – Эта академия, как вам известно, существует менее тридцати лет. Половину этого срока я являюсь здесь суперинтендантом. Думаю, можно с уверенностью сказать, что ни сама академия, ни я еще не стали постоянными величинами.

      – Думаю, это вопрос времени.

      – Что ж, как и у любого молодого учреждения, у нас появились влиятельные друзья. И грозные недоброжелатели.

      Глядя в пол, я высказал предположение:

      – Президент Джексон относится ко второму лагерю, не так ли?

      Тайер быстро огляделся по сторонам.

      – Я не стану делать вид, будто знаю, кто к какому лагерю принадлежит, – сказал он. – Знаю только то, что на наши плечи лег тяжелейший груз. Неважно, сколько офицеров мы выпускаем, неважно, сколько пользы приносим нашей стране, – мы всегда, боюсь, оказываемся в положении обороняющихся.

      – Против кого, полковник Тайер?

      – О. – Он бросил взгляд в потолок. – Элитарность, вечная тема… Наши критики утверждают, что мы отдаем предпочтение отпрыскам богатых семей. Если б они знали, сколько наших кадетов родились на фермах, сколько среди них сыновей мастеровых, предпринимателей… Это Америка, мистер Лэндор, чья история пишется маленькими людьми.

      Как же мило это прозвучало в том коридоре! «Америка, чья история пишется маленькими людьми…»

      – Что еще, полковник, говорят ваши критики?

      – Что мы слишком много времени тратим на подготовку инженеров и мало – на подготовку солдат[13]. Что наши кадеты поступают на должности, которые должны доставаться офицерам более высокого ранга.

      «Лейтенант Медоуз», – подумал я.

      Тайер шел по коридору, подладив свой шаг под ритм барабанов снаружи.

      – Думаю, нет надобности рассказывать вам о недавно появившемся направлении критики, – сказал он. – О том, в котором утверждается, будто нашей стране вообще

13

Для лучшего понимания реалий следует учесть, что академия была основана как военно-инженерная, для выпуска специалистов соответствующего профиля, которые работали не только в военной, но и в гражданской сфере; фактически она выступила первым политехническим высшим учебным заведением страны.