Дом, где живут привидения. Как не задушить себя галстуком?. Мария Корин

здесь повсюду.

      – Ты кто вообще? Я тебя не видел, – сказал Царь.

      – Я только сегодня здесь… очутился, – объяснил я. – Вот, решил проверить обстановку.

      – А, ясно, – и он снова отвернулся к телевизору.

      Иван был высоким и бледным. У него были чёрные запутанные волосы до плеч, тёмные глаза и усталый вид. Вот такого можно смело назвать призраком. Обычно такие призраки шляются по всему белому свету, пока что-нибудь не заставит успокоиться их душу.

      – Ммм… А откуда здесь телек? И все эти бутылки? – спросил я, хотя этими вопросами я больше хотел дойти до главного и узнать, как он умер.

      – Оттуда, – Царь показал на шкаф.

      – Как это? – не понял я.

      – Ну как: ты подходишь к шкафу, при этом думаешь о том, что тебе очень надо, потом открываешь шкаф. Только это не работает, если тебе нужен выход из этого дома. Я пробовал.

      – Ты искал выход отсюда? – обрадовался я, потому что оказался не один такой. Вуду, кажется, всё равно, где быть, хоть в аду гореть, а Кот и не пахнет жаждой высвободиться из капкана.

      – Ну да, только как видишь, не нашёл.

      – Что не удивительно, – я подошёл к нему и забрал его бутылку. – А умер ты тоже из-за этого?

      Но я сразу же заткнулся, поняв, что перегнул палку. Я не хотел, чтобы Царь обиделся на меня, ведь одному намного труднее будет искать выход отсюда.

      – Ну и что? – равнодушно спросил Царь. – Но здесь я пью и не пьянею.

      Я облегчённо выдохнул.

      – Уверен, здесь есть выход. Мы же сюда как-то попали, – решил я.

      ***

      Уже наступил вечер.

      Мне было интересно, что сейчас делает Радей. Мне плохо думать об этом, но, кажется, я сильно испортил всем Новый год, хоть и не нарочно. Мне было ужасно стыдно, противно и тоскливо.

      То, что сейчас именно вечер, я понял по тому, что за окном уже начало темнеть, только вот часов во всём доме я так и не нашёл. В тот вечер я совсем забыл про всякие шкафы, о которых говорил мне Царь.

      Кстати об окне, чуть не упустил.

      Я потратил, наверно, три часа, прежде чем убедиться: я не понимаю, что вообще там происходит. Вот ты смотришь на улицу, видишь её из окна, а эта улица выглядит, словно нарисованная карандашами или выстроганная ножом из дерева. Но в то же время эта улица полностью обычная и ничем не примечательная. Вот сейчас же она, к примеру, стала вечерней.

      Я уверен, эта улица ненастоящая, неживая, потому что, кроме чувства пустоты, она во мне больше ничего не вызывает.

      От окна меня отвлёк Вуд.

      – Ты ещё долго будешь глазеть? – спросил он, забросив нож и свои карандаши. Он их из шкафа что ли берёт?

      – А что? – спросил я.

      – Просто… Смотришь туда и не двигаешься. Страшно становится.

      – Ну хорошо, – я отошёл от окна и спросил. – И как мы будем выбираться отсюда? Окно не разбивается.

      Вуд пожал плечами.

      – Тебе не надоело здесь месяц сидеть?

      – Не-а. Больше. Ровно сорок дней я здесь.

      – Чего?

      Этого не могло быть, ведь тридцать дней назад мы виделись с ним вживую. Или это я чего-то не знаю?

      – Ты