Повар Бульбарах. Пингвинье мороженое. Дмитрий Карамелькин

себя так естественно и непринуждённо, что все вскоре ужасно его полюбили. И стали называть настоящим другом, лучшим на свете товарищем.

      За беззаботными разговорами время пролетело незаметно. Мы проделали долгий путь. И, наконец, оказались в тех краях, где зимой и летом всюду лежит снег, трещит жгучий мороз, а ночью звёзды горят яркие, как настоящие фонарики.

      – Бррр! До чего же здесь холодно! – сказал я, кутаясь в шерстяной шарф.

      – И ветер – сильный! – пробормотал Бородач, приглаживая растрёпанную, обледеневшую бороду.

      – Мороз прямо-таки кусается! – согласился Карлик, натягивая поплотнее на уши вязаную шапку.

      А Длинноносый повар неожиданно достал из-за пазухи увесистый меховой чехол и надел его… прямо на свой нос.

      – Мой нос – есть бесценный сокровища! – взволновано сказал он. – Если я его застудить, он утратить сверхтонкое обоняние! Это быть хуже всего!

      Трололо, услышав такие слова, о чём-то глубоко задумался. Но виду не подал.

      В первую же ночь, когда мы легли отдыхать у костра, повар-весельчак притворился, будто сразу захрапел. А на самом деле, прищурившись, лишь незаметно поглядывал по сторонам и терпеливо чего-то ждал.

      Стоило всем крепко уснуть, он осторожно встал, подкрался к Длинноносому повару, снял с его носа чехол, и… решительно бросил в костёр. Меховое изделие иностранца вспыхнуло, как пёрышко! Через минуту от него не осталось и следа…

      – Мой чехол! Куда исчезнуть мой защита?! – истошно завопил Длинноносый повар, первым проснувшись на рассвете.

      Он принялся растирать руками посиневший нос, на котором выросли длинные сосульки.

      Все бросились на поиски чехла, но как ни старались, найти его не смогли.

      Тогда Длинноносый повар горько заплакал:

      – Эх, дальше мне не ехать с вами, друзья! – сказал он. – Иначе я совсем лишиться своего носа. А его я не променять даже на десять золотых сотейников!

      Мне стало очень жалко чужеземца, и я предложил:

      – Не стоит так отчаиваться! Хочешь, я отдам тебе свой шерстяной шарф. Ты сможешь сделать из него новый чехол!

      Однако бедолага обречённо ответил:

      – Спасибо, добрый Бульбарах! Но мой нос уже так обмерзать, что я его перестать чувствовать!

      И сердечно попрощавшись со всеми, он поехал обратно.