Моя прабабушка была горой. Мария Еремина

под дубом, со всё так же выгнутыми руками. Её лицо застыло – не в испуге, нет – в удивлении. С шеи Дины густо и быстро текла кровь, и её было много, ужасно много, она заливала бурые листья на холодной земле и была самым ярким пятном на этой картине.

      Айжан уронила телефон. Время будто застыло, и в нём застыла она сама. Её руки вдруг налились непривычной тяжестью. Она медленно подняла их к лицу.

      У неё по-прежнему было десять пальцев, но теперь на каждый из них было надето по одному, а то и по два кольца, на вид серебряных. Каждое кольцо было не похоже на другое и было украшено абстрактными узорами. Каждый палец заканчивался когтём, не ногтём, а именно когтём – длинным, острым, красным, блестящим, металлическим.

      И руки были в крови.

      – Айжан?

      Она моргнула, и руки перед её лицом снова стали нормальными.

      Рядом стояла Дина, снова вполне живая, только не улыбающаяся.

      – Что случилось? Телефон не сломался? – спросила восставшая из мёртвых.

      Айжан посмотрела на дуб. Под ним никого не было, и никаких ярких пятен вокруг тоже не было.

      – Я чёт это… – пробормотала она и на всякий случай потрогала подругу за плечо.

      – Чего? – спросила та обеспокоенно.

      – Чего-то вот… – Айжан рискнула и зажмурила глаза. Открыв их, она увидела ту же картину, то есть живую Дину. – Такая фигня привиделась.

      – Какая фигня?

      – Да ну, не хочу пересказывать даже.

      – Окей, давай присядем, вон скамейка. Телефон не забудь.

      Они сели на лавку, которая стояла чуть поодаль, но всё равно слишком близко к дурацкому дубу.

      – Ууууф, – протянула Айжан.

      Она посмотрела на небо. Там было высоко, безоблачно, чисто. Это немного её успокоило.

      – Может, в мечеть сходить?

      – Ты же этот, как там, агностик, – заметила Дина.

      – Ну вот Бог меня и наказал за это глюками, – усмехнулась Айжан.

      Дина улыбнулась в ответ.

      – Ну смотри, хочешь, на следующей неделе вместе сходим. Заодно за курсовые помолимся.

      – А ты же этот, как его, еретик.

      – Всё время путаешь, не еретик, а аргын2. За компанию с тобой схожу. Если хочешь.

      – Я подумаю.

      Они замолчали. В отличие от Айжан, Дина была общительной. Ей всегда было что сказать. Но ещё с ней можно было помолчать, и это давало чувство защищённости.

      В мыслях Айжан начали вспыхивать воспоминания, которые она когда-то, давным-давно, почти неосознанно, спрятала очень глубоко. Не потому, что они были плохими или страшными, а потому, что они были будто из другой жизни, были присущими только детству, странными и нерациональными, некомфортными и не принадлежащими взрослой душе.

      Хотя в тех событиях не было ничего необычного, если подумать. Это были даже не события, а простая ситуация – бабушка рассказывала внучке сказку.

      Это было в деревне, куда Айжан приезжала каждое лето, и другие подробности –

2

Тюркское племя, входящее в состав казахского народа. Как правило, каждый современный казах знает, к какому племени принадлежали его предки