Обеты молчания. Сьюзен Хилл

куска хлеба.

      Кухню осветило вечернее солнце. Стало теплее. Французские книги Элизабет. Ручки. Маркеры. Открытая банка «Мармайта» на столе. Запах свежих тостов. И моторного масла.

      – Я не могу пойти, – сказала Хелен. – Я не могу. О чем я думаю?

      – О господи, только не надо опять, мы же уже все это проходили. Том, скажи ей, поддержи меня, ну?

      Том пожал плечами.

      Его сестра раздраженно фыркнула. Заложила карандашом свою «Евгению Гранде».

      – Ладно, давай еще раз. Это волнение перед первым свиданием или что?

      Волнение перед первым свиданием? Как можно было вообще описать словами те чувства, которые она испытывала, сидя за кухонным столом в светло-сером льняном костюме, ни разу не надеванной рубашке цвета фуксии, по меньшей мере за час до назначенного времени?

      Это было пару месяцев назад, во время прогулки с Матли на Холме, когда Элизабет заявила:

      – Мне кажется, ты не общаешься с людьми.

      Хелен сначала не поняла. Работая в аптеке, она общалась с людьми каждый день.

      – Я имею в виду не это. – Элизабет села и прислонилась спиной к Камню Верна. Был июль. Матли лежала на земле и тяжело дышала, высунув язык.

      Хелен задумалась и осталась стоять, глядя сверху на Лаффертон, чтобы не смотреть на свою дочь. Она чувствовала приближение чего-то важного или каких-то изменений в своей жизни, но она не знала, чего или каких. И это ее беспокоило.

      – Мам, ты не думала, что ты можешь… ну, встретиться с кем-нибудь – я имею в виду, с кем-нибудь новым. После папы. Сядь, у меня уже шею сводит.

      Хелен села на сухую траву. Элизабет смотрела прямо на нее. Она всегда была такая. Хелен помнила ночь, когда она родилась: Лиззи посмотрела на нее с таким же прямым, бескомпромиссным выражением, хотя новорожденные дети вообще не должны фокусироваться. Она глядела так же в раннем детстве, когда задавала вопросы. Этот прямой взгляд голубых глаз, который держал тебя и не отпускал. И вот теперь – снова он.

      – Я окажусь в Кембридже, не успеешь ты оглянуться – будем надеяться. Том уедет со своими психами-друзьями.

      – А я останусь совсем одна и не смогу себя обслуживать, ты это имеешь в виду.

      – Не совсем.

      – А что тогда?

      – Меня волнует, что ты что-то упускаешь. У тебя должен быть кто-нибудь.

      – Я не хочу снова замуж.

      – Откуда ты знаешь? Ты можешь не хотеть этого теоретически… пока не встретишь кого-то.

      – Ну а кто сказал, что встречу?

      – Если не будешь целыми днями торчать в своем закутке без окон в окружении горы таблеток – встретишь.

      – Мне нравится моя работа.

      – Не в этом дело. Слушай, я просто думаю, что тебе нужно занять более активную позицию по этому вопросу.

      – Нет никакого «этого вопроса». Пойдем, Матли слишком жарко. И мне тоже.

      Она встала. Но когда вслед за ней встала Лиззи, он никуда не делся – этот взгляд. Никак не отпускал ее. Хелен развернулась и зашагала вниз по Холму так быстро, что чуть не поскользнулась на каменистой дорожке.

* * *

      Она