Карибский кризис. Доктор Разгон

его в тюрьму, и стал править сам. Поэтому второй Тадж-Махал не построили, а когда царь умер, его похоронили в первом, рядом с супругой. Её усыпальница занимает центральную часть зала, под куполом, в то время как могила мужа примостилась сбоку, выглядит гораздо скромнее, и нарушает симметричность и целостность всего ансамбля. Что касается дальнейшего использования, это ведь культовое сооружение, обычно их используют для возвеличения власти – царской, или церковной, смотря у кого на балансе находится здание.

      Ирина бесцветно улыбнулась, и было непонятно, какое впечатление произвёл на неё рассказ. К тому же, на кухне появился её муж, и дал полный расклад: высоту мавзолея, общую площадь ансамбля, и расположение по отношению к сторонам света.

      Алёна только к часу дня привела себя в порядок, в два мы встретились, примерно час обсуждали все вопросы, и около четырёх нашли нотариуса, который согласился нас принять. Пришлось ещё уговаривать – была пятница, и мне совсем не хотелось оставаться тут до понедельника. Нотариус, жеманная дама бальзаковского возраста, увидев мой паспорт, скривилась:

      – Прописка Волгоград… фу… вечно к нам это волгоградское жульё лезет.

      Это было сказано столь естественно, как говорят обычно сами жулики.

      К подготовке документов Алёна подошла очень тщательно. Приказы о приёме на работу, трудовые договора, штатное расписание, учётная политика, и так далее. С такой серьёзностью всё это выполнялось ею, что казалось, учреждается транснациональная компания с миллиардными оборотами. Когда подписали то, что нужно было подписать, поехали обсуждать вопросы – в кофейню, естественно. Я не ошибся – Алёна была та ещё интеллектуалка, и речь за чашкой кофе пошла об авангарде. Я активно поддержал тему – говорить о чём угодно, только не о делах, особенно не о переносе остатков денежных средств на новую фирму, и не о перезаключении договора с кардиоцентром.

      – …авангард – это моя страсть. В Петербурге я побывал на одной выставке, и был совершенно очарован некрореалистической живописью Владимира Кустова, с прекрасными утопленниками, покрытыми пятнами плесени. Что в них хорошего? Да ничего, они дают уверенность в завтрашнем дне.

      Всё же, каким-то боком разговор коснулся работы, и Штейн, подозрительно осмотревшись, наклонился к Алёне:

      – Ты же понимаешь, что в современной России не все платят налоги аккуратно. Скажу больше: если платить все налоги, как это предписано налоговым кодексом, то можно вылететь в трубу.

      И откинулся на спинку стула, наблюдая за реакцией Алёны. Она сказала:

      – Как бы да, есть такая проблема на самом деле, и я знаю некоторые способы ухода от налогов…

      Штейн прислонил к губам палец: «Тише!»

      – На самом деле, у меня есть знакомый – вместе в школе учились – так вот он… как бы занимается этими делами: обналичивание…

      И они, в обстановке строжайшей секретности, принялись обсуждать схемы ухода от налогов – то, чем мой волгоградский главбух занимался безо всяких обсуждений. Я был