Мистресс из трущоб. Анастасия Вкусная

последние слова. Стараюсь сделать вид, что не трогают. Послушно накладываю что-то в тарелку. Выглядит странно, но уверена, съедобно. Отпиваю сок. Вкусно. Смотрю туда, куда и Министр. Во рту становится кисло, сглатываю. А правительственный балкон не зря так расположен. Отсюда помост как на ладони. Будто стоишь совсем рядом. Неужели он хочет, чтобы я вместе с ним посмотрела казнь? Зачем? Не успеваю откусить и кусочка от предложенного лакомства, как на эшафот поднимается один из замов главной гончей. Он долго читает список преступлений тех, кто скоро расстанется с жизнью. Пунктов много, но среди них нет ничего, что я посчитала бы достойным смерти. Эти люди никого не убили, не лишили последних средств к существованию, и даже не обесчестили ни одной благородной девицы. Нелояльность, предательство, подстрекательство… В общем, подрыв общественных устоев. Плевок в лицо самого Министра. Впрочем, они знали, на что шли.

      На последних словах обвинения, не сдержавшись, прикрываю рот ладонью. Перед смертью несчастных будут пытать. Прямо здесь, перед всей столицей. Со стороны Министра раздается смешок. Он смотрит на меня, сканирует взглядом. И все понимает. Что сказать? Или сделать? Ведь он запросто может решить, что я на стороне заговорщиков. Но я молчу. И смотрю на мужчину в ответ. Тону в его холодных, глубоких глазах, не в силах выдавить и полслова в оправдание.

      – Хочу, чтобы ты смотрела, – припечатывает холодно.

      Испуганно киваю, пытаясь хоть как-то реабилитироваться.

      – Мне было очень хорошо с тобой, Майра, – счел нужным пояснить. – И дальше будет, если станешь вести себя правильно. Поверь, на твоей жизни это отразится крайне благоприятным образом. Но придется разделить не только мои интимные интересы. Понимаешь, о чем я?

      – Да, – поспешно отвечаю, хотя не понимаю ровным счетом ничего.

      – Кстати, как себя чувствуешь? Доктор попенял за твое состояние.

      – Все нормально.

      Отвожу глаза, потому что нормально стало совсем недавно. А до этого я проклинала его ежедневно, намазывая мазь и чувствуя, что все еще болит. Каждый раз с ужасом думала, что придется обратиться к врачу. Мало того, что заплатить целое состояние за прием, так еще и за молчание добавить не меньше. Врачи в квартале обязаны вызывать гончих при подобных обращениях. Хоть секс и не табу, и агрессия встречается крайне редко, власти жестко наказывают тех, кто не понимает слова «нет». Или тех, кто предпочитает нечто нетрадиционное. Даже под одеялом мы должны быть одинаковыми, чтобы упростить контроль над собой.

      – Рад это слышать. Сегодня останешься со мной.

      Министр отворачивается и, кажется, теряет ко мне всякий интерес. Вяло жую, не чувствуя вкуса. Насыщенный вечер намечается – сначала пытки и казни увижу из первого ряда, а потом буду «разделять интимные интересы» первой гончей. Вообще звучит, конечно, неплохо. По крайней мере, можно не переживать, что мужчина вспомнил обо мне только потому, что в прошлый раз я не должна была выжить. Ему понравилось, и он хочет продолжать. Как долго