Случайные дети для мажора. Риша Старлайт

впрочем, тоже. – отрезает Нина. – Мы свою часть договора выполнили – напугали внематочной и дали таблетку. Только идиотка на ее месте, зная, что ей грозит разрыв маточной трубы, не выпила бы таблетос.

      – Так что, Русь, – вторит Нине Уля, – Выпила она сто процентов, и домой свалила. А раз к нам не обратилась больше, значит аборт произошел без последствий.

      – Вот черт!!! – в сердцах бью по Ульяниному столу. – Ну может, хоть один крохотный шанс есть, что она все же родила?!

      – А тебе зачем? – испуганно интересуется Нина. – Деточек понянчить захотелось?

      – Не твое собачье дело! – рявкаю на докторицу.

      – Рустам, вообще шанс есть, – сообщает мне Ульяна. – Дева была очень расстроена и подавлена внематочной. Видно было, что она хотела этих детей…

      Блин. Как-то мерзко на душе становится от этого. Одно дело, когда девушка не хочет сохранять беременность, и идет на аборт добровольно, а другое, вот так, когда ее вынуждают… Кудряшкиной наверно было неприятно осознавать, что другого выхода не будет. У них же, у баб материнский инстинкт развит… а еще аборт – стресс для их нервов.

      М-да… очень нехорошо тогда вышло. А сейчас так вообще – писец полный!

      ***

      – Короче, пап, живчики у меня не того самого. Не живые.

      – В смысле? – хмурится батя.

      – Какая-то зооспермия у меня неподвижная, – краснея сообщаю отцу результат анализа, – в общем, в ближайшее время от меня никто не залетит.

      На папу смотреть страшно. Словно он мне втащить по зубам собрался. Надо срочно смягчить ситуацию:

      – А вот по той девушке, что была от меня беременной, вроде есть какие-то просветы.

      – Какие?! – рычит батя, насупившись.

      – Нет стопроцентного подтверждения аборта. В клинике его не зафиксировали. Ей просто дали таблетку. При докторе она не пила.

      – Дома небось выпила. – обламывает меня папа.

      – А может и нет! В таком случае, наше наследство спасено!

      – Короче, Рустам – ищи ее! Где хочешь ищи! Из-под земли достань и призови к ответу. Если она оставила детей – тебе крупно, просто невероятно повезло. Если нет – то ты самый последний идиот, самолично просравший наследство. У меня все. Пошел вон отсюда!

      ***

      – На заочку? – комкает мое заявление в руках проректор. – Почему решила пойти на заочку? Это же – последний курс. Отучись уж как-нибудь на очном, потерпи, ну глупо же столько учиться на очке и в конце все испортить…

      – Мне нужна работа. – честно признаю я. – Детей-то кормить надо, да и себя, и родители там ждут от меня очередных переводов.

      – Так совмещай. – остается Павел Викторович непреклонным.

      – Вы представьте, и работа, и учеба, и два ребенка полуторогодовалых… и я одна. Как вы себе это представляете?

      Павел Викторович снимает очки, его выражение лица смягчается.

      – А как у вас с Вениамином?

      Странные вопросы, однако проректор задает.

      – В каком смысле?

      – В прямом. Не подружились ли вы? Может сблизились?

      – Нет, конечно! – заверяю я проректора. – Я на Веню никаких