Правда персонального формата. Галина Романова

Семенович выудил из подставки зубочистку и воткнул ее в рот. Невзирая на тюрьму, возраст и болезни, зубы он сохранил.

      – Кое-что не сложилось.

      – Ты говори, говори. Я, вообще-то, дела отложил. Жду тебя с заказом, – соврал Игорь Семенович, ухмыляясь. – А тебя все нет и нет.

      – Не знаю, что с этим заказом делать, Гоша. Если только ты не согласишься все это дело сотворить по эскизам.

      – По эскизам… Гм-м…

      Он закашлялся, но не со значением, а потому что чуть зубочистку не вдохнул в себя.

      – Знаю, Гоша, что ты сейчас скажешь, – повысил голос Стропов. – Что тебе нужен оригинал, что тебе надо знать каждый скол, каждую грань, каждый изъян в креплении, чтобы сделать точную копию, но…

      Веня снова принялся вздыхать часто и горестно. И лопотать что-то нечленораздельное. «Матерится», – понял Игорь Семенович.

      – Дело в том, что оригинала пока нет, – признался он между вздохами.

      – Как это? – изумленно воскликнул старый ювелир. – Ты же сказал, что железно…

      – Как видишь, нет. Ушел оригинал. Увели из-под носа, буквально.

      – У тебя?! Не поверю! – польстил старику Игорь Семенович. – Ты же ас, Веня! И если ты что-то взял в руки, то уже не выпустишь.

      – Да вот все и дело-то в том, что не держал я этого в руках. Точнее, не я держал. Один коллега из наших.

      Игорь Семенович удовлетворенно улыбался, он уже знал, о ком речь.

      – И как так вышло, что из наших и… – Он поискал колоритное слово, но приемлемого не нашел и сказал как есть: – И просрал!

      – Именно то, что ты сказал, Гоша. Не знаю, можно ли по телефону, но… Что тут, собственно, такого-то! – коротко посомневался Веня и продолжил: – Коллега обхаживал хозяйку, должен был вот-вот дойти до главного, а она возьми и того: сыграй в ящик.

      – Болела?

      – Если бы! – фыркнул Веня. – Как лошадь была здорова! Помогли ей…

      – Не коллега? – уточнил Игорь, уже откровенно посмеиваясь.

      Он потянулся за следующей зубочисткой. Выбрался из обеденного кресла – удобного, с мягкими подлокотниками, чуть выше стандартной допустимости, выполненного специально по его заказу. И, минуя дорожки, выложенные плиткой, медленно пошел прямо по газону.

      Молодая поросль с трудом пробивалась сквозь прошлогоднюю высохшую траву, покрывшую газон коричневыми струпьями. А обещали круглогодичную зелень, суки! Убеждали, что и под снегом трава будет зеленеть. Никому нельзя верить! Никому!

      Вене, что врет напропалую, нельзя верить. Тому, кто постучал в его калитку вчера поздним вечером, нельзя верить. И Нюше, пожалуй, тоже. Слишком пасмурной она стала казаться ему в последние дни. Часто возражает. Мало на него смотрит. Почти не советуется. Уже похоронила? Заживо?

      – Все суки… – прошипел он злобно.

      – Что? Не понял, Гоша?

      Веня пыхтел, как паровоз. То ли шел куда-то торопливо. То ли грядки полол. Кто-то шептался, что Стропов любил в земле покопаться с рассадой. Сам он этот факт категорически отрицал. Считал несолидным.

      – Кто же помог ей, Веня? Кто тебя обошел? –