(не)свобода. Сергей Лебеденко

посмотрел наконец на нее, вздохнул, наугад выхватил одну из подшитых в небольшую папочку статей, начал листать. На каждую страницу у него уходило не больше пары секунд. Саша с напускным спокойствием ожидала вердикта. После беглого просмотра, сопровождавшегося бормотанием, кашлем и периодическими «м-да» и «ну ясно», Васильич закрыл папку и снова бросил взгляд на Сашу – на сей раз в нем была не только тяжесть, но и что-то вроде… Уважения? Сочувствия?

      – Профессура, значит? И об этом все знали?

      Саша кивнула.

      – Но все молчали. Боятся. Если бы у них было меньше страхов по поводу ректора…

      – Но у них не может быть меньше страхов по поводу ректора, учитывая, что́ там за ректор, – сказал Васильич и пригладил усы, размышляя.

      – Когда статью выпустили, ее репостнули… – начала было Саша, но Васильич остановил ее взмахом руки. Побарабанил пальцами по столу, глядя в монитор.

      – Ну, править, конечно, очень много, и структурой ты, Саша, не очень-то владеешь, но фактура… Интересная. – Он внимательно посмотрел на Сашу. – Но ты понимаешь, что мы пишем про жесткие вещи?

      – Да, я понимаю.

      Саша была какой-то непривычно строгой – хотя почему «непривычно», Олег вообще сколько с ней знаком суммарно, два часа? Может быть, она всегда именно такая: строгая и лаконичная, а ирония – защитный механизм.

      Васильич кашлянул.

      – Хорошо. Тогда, я думаю, мы бы взяли тебя на стажировку.

      – Вы же говорили – у вас нет мест?

      Васильич, пойманный на слове, замялся.

      – Давай назовем это исключением для авторов, которые умеют складывать слова в предложения. Так что там, сколько у вас в универе требуют, три месяца?

      – Я не по поводу стажировки, – возразила Саша. – Мне нужна работа. Оплачиваемая, я имею в виду.

      Васильич удивленно взглянул на нее – и Саша быстро пояснила, пока замглавного не успел еще раз отказать:

      – Учебу оплачивал отец, теперь нужно как-то зарабатывать самой. Я и подумала…

      Саша осеклась, увидев, как Васильич усмехнулся себе в усы.

      – Скажи-ка мне вот что, – протянул он. – А тексты тяжело писать? Вот лично тебе.

      Саша замерла, словно на экзамене, нахмурилась и ответила:

      – Нет, в принципе, это же всего лишь… Ну, я имею в виду, информация, символы и дедлайн, и ты ее вносишь и…

      Васильич не стал дослушивать. Он поднялся с кресла, подошел к шкафу и, порывшись в каких-то бумагах, извлек на свет пожелтевшую от времени газету и хлопнул перед носом у Саши – почти так же, как она десятью минутами ранее прервала его рабочий процесс.

      – Вот. Читай. Передовицу видишь?

      На фото был взорванный дом где-то в Чечне. В статье говорилось о том, как чеченское правительство разбирается с семьями погибших в последнюю войну боевиков. Автором значилась Мария Прилуцкая.

      – Ты слышала о Маше? Все слышали о Маше. – Васильич тяжело упал в кресло, извлекая из кармана джинсов коробочку для самокруток. Потом он сгреб в кулак табак с лежавшего