Любимый деспот. Мила Александровна Реброва

с тем, что мой отец был мужчиной, живущим за счет жены, но сама быть такой не собираюсь. Так что ничего мне от тебя не нужно, – в очередной раз повторила я.

      – Ну что за глупости, Ксюша!? – хватая меня за плечи и слегка встряхивая, в расстройстве спросил Осман. – Ну что ты прицепилась к этим деньгам?! На кого мне их еще тратить?

      – Уж точно не на приживалку, заставившую на себе жениться! – повторила я слова его помощницы, после которых и перевернулся весь мой мир.

      – Ну что за…

      – Глупости? Знаешь, Осман, я действительно очень глупая! Сначала думала, что, если буду вести себя как бунтарка, ты уделишь мне больше внимания. Потом поняла, что этим лишь утверждаю свой статус ребенка в твоих глазах, и начала вести себя терпеливо. Думала, рано или поздно ты заметишь мои чувства, и если не разделишь их, то хотя бы примешь. Но годы идут, а ничего не меняется. Нам обоим нужно двигаться дальше, вот я и ушла с твоего пути. Я уже написала тебе в письме, что хочу развестись и жить своей жизнью. Я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне или бегал за мной. Поверь мне, наконец, я не играю и не пытаюсь привлечь к себе твое внимание! И финансовая помощь мне также не нужна! Я месяц жила без тебя и твоих денег. Как видишь, с голоду не умерла.

      – Не говори так даже в шутку! – явно расстроенный моей речью, произнес он. – Я же люблю тебя, Ксюш.

      Убивая меня этими словами и тем, что вкладывал в них совсем другое значение, чем я хотела, начал он, вдруг крепко обнимая меня.

      – Неужели это ничего для тебя не значит? Ты же… Ты же родная, – прошептал он мне в макушку.

      «Родная» – как домашний питомец.

      Нет, я верила и знала, что Осман любит меня. Но мне нужна была другая любовь. Эту его щенячью нежность и заботу я не хотела и не принимала. Раньше я действительно верила, что рано или поздно чувства Османа перейдут на новый уровень. Что страсть, вспыхнувшая однажды, вновь разгорится, но из года в год он относился ко мне как к бесполому существу, продолжая не замечать во мне женщину.

      – Я купил тебе нормальную квартиру, Ксюш. И работу тебе нашел, – все так же уткнувшись мне в макушку, проговорил он. – И если ты так хочешь развода, я тебе его дам. Только, пожалуйста, не веди себя со мной как с врагом?

      Вздохнув, я вдруг поняла, что злость испаряется. Да и злилась я по большей части на себя, и наказать я тоже в первую очередь хотела себя.

      А Осман. За что его наказывать? За то, что взял к себе сироту и вырастил ее? Что проявил заботу, женился, вместо того чтобы выгнать, когда она залезла к нему к пьяному в постель?

      Я ведь прекрасно понимала в ту роковую ночь, что я делаю. Понимала, что он не в себе, что он пьян и расстроен. Но я была так эгоистична в своем желании заполучить его, что не смогла побороть эту темную часть себя, шепчущую мне, что это мой единственный шанс. Что он больше не посмотрит на меня, как смотрел под воздействием алкоголя.

      И если виновата я, почему наказываю его? Осман ведь самый лучший, заботливый и родной. Мои чувства – это мои проблемы, и решать их нужно мне.

      – Хорошо, – ответила я, обнимая его. –