Пепел. Федор Березин

водоемов и попадает в атмосферу, затем разносится ветром и выпадает снова в виде дождя. Черт возьми: их бомбы заставили опуститься тропопаузу, и осадки перестали выпадать на континенты. «В чем-то мы переборщили, – подумал Хадас Кьюм, – сильно переборщили». Теперь он двигался более осторожно, хотя у него по-прежнему отсутствовала серьезная цель для продолжения путешествия.

* * *

      Он долго разгребал ногами пыль и песок, завалившие вход. Но то, что он обнаружил, направив наплечный фонарь вовнутрь, было очень печально. Там находились скелеты. Лестница уходила вниз, и по всей ее длине, насколько хватало лампы, красовались человеческие кости и черепа. Дернул же его черт тратить силы на откапывание этой братской могилы. Однако болезненное мазохистское любопытство погнало его вниз за конусом света. Он скользил по присыпанным пылью ступеням, поначалу стараясь не наступать на тазобедренные и реберные остатки, однако их было донельзя много, и, наверное, дух, витающий здесь, внутри непроветриваемой гробницы, давно бы удушил его и заставил захлебнуться скопившимся вокруг запахом смерти, если бы не щедрый спасительный шлем. Скоро он перестал морщиться, когда под вооруженной металлорезиновой подошвой ногой выстреливали в звуковую пустоту хрустящие быстрые хлопки растираемого праха.

      Он добрался до низа: новая дверь, обложенная черепами разных размеров. Сюда они шли, и здесь их не пропустили. Он видел недостертые временем следы их тщетных попыток откупорить и эту массивную дверь. Те, кто ее сотворил, знали свое дело туго. В фотонном потоке из фонаря он наблюдал на ней вмятины и царапины от пуль и гранат, однако многотонная подземная громада смело выдержала эти уколы, все ей было нипочем, даже время. Хадас тронул ее, немного постоял, ожидая чуда: он не выдержал и минуты, а требовались столетия – когда еще ржавчина съест эту многотонную стальную глыбу до толщины фанеры. Затем он посветил вверх. Черепа посмотрели на него без увлечения, те, кто носил их напяленными на мозг, давно находились вне времени и пространства, и Хадас был им вовсе неинтересен: все его отличие в солидной временной проекции заключалось в том, что его череп будет иметь дополнительный саркофаг-хранилище в виде сложного шлема. А возможно, и красивый скелет из него не получится, ведь он абсолютно не знал, витают ли в окружающем воздухе бактерии, разлагающие мертвечину, как в славные времена произошедшего вокруг мора.

      Значит, сюда они шли, и их впустила первая дверь; сюда они спустились и уперлись во вторую носами, а сзади продолжали напирать, и вверх было не подняться – легче давить оттуда; и кто-то пытался остановить безумие, и кто-то запасливый рвал динамит прямо около людей, стремясь откупорить эту таинственную и, возможно, действительно спасительную дверь, а сзади все равно перли, несмотря на взрывы и стрельбу, потому как оттуда наваливалось еще более страшное; а где-то высоко-высоко заливался победным потом пилот, разворачиваясь для возвращения на базу и уносясь