Пепел. Федор Березин

наблюдал яркие отсветы сопел пороховых ускорителей, обгоняющих остатки его гиперзвукового истребителя-бомбардировщика.

      Он посмотрел на приборы, снизил тягу главного двигателя и вновь попытался связаться с базой:

      – Аксельбант, говорит Гвидон. Выйти на орбиту не смог. Начинаю снижение над зоной «У», квадрат А-310.

      Ответа не последовало: возможно, мешали помехи, вызванные радиационными поясами, и база его не слышала, а возможно, она хранила молчание из стратегических соображений. Он наклонился и резким ударом кулака сверху разбил стекло над черной кнопкой с надписью: «Ввод программы самоликвидации». Он надавил ее и стал готовиться к катапультированию.

* * *

      Он некоторое время сидел, приходя в себя. Это было стоящее занятие после пережитого ощущения. Не любил он катапульты, да, в принципе, он не знал ни одного человека, который был бы в восторге от этого необходимого, но крайне мерзопакостного изобретения. Только бог ведает, сколько медведей извели, отрабатывая первые образцы этой штуковины, поскольку именно данному виду животных не повезло: по строению тела они более всего сходились с сидячими людьми, даже обойдя по столь сомнительному показателю человекообразных обезьян. Были когда-то такие звери. Да и вообще много чего ранее на матушке-Земле водилось, была планетная эволюция ужасно плодовита до возникновения разумного вида, а уж ему пришлось попотеть, нивелируя ее плодовитость и сводя это расточительство к приемлемому для разума числу. Не справиться ему бы ни в жизнь, если бы не ее медлительность. Интересно, теряли ли медведи при выбрасывании кресла порохом сознание? А вот он потерял, и тренировки нисколько не помогли. Но выбраться из космолета без пиротехники на таких скоростях было явно невозможно, несмотря на то что встречный поток разряженного высотного воздуха был слабее, чем внизу: остатки заднего наклонно-вертикального оперения рассекли бы его туловище на части.

      После более половины пути он планировал в отключенном состоянии. В принципе это было предусмотрено инженерами, они явно не зря ели свой хлеб. Весь спуск он находился в герметичной капсуле, не подвластной ни холоду, ни жару, ни бескислородному окружению верхних слоев атмосферы, только силы тяготения и аэродинамика правили полупрозрачным яйцом, превосходящим размерами насесты динозавров.

* * *

      Он брел, размышляя о разном, и чем сильнее на него наваливались сиюминутные тяготы и чем более неопределенность окружающей обстановки сводилась к неминуемо надвигающейся развязке, тем далее и далее его мысли уносились отсюда прочь.

      Окружающий его локальный участок Вселенной был явно настроен не слишком дружелюбно. Он нарушил теорию вероятностей или, по крайней мере, свел ее к малоизмеримой величине. В обычном мире два ускорителя одновременно выйти из строя никак не могли, однако это случилось. Явная аномалия осуществилась, и именно с ним. А ведь исходя из той же вероятности, почему бы сейчас, прямо из окружающего