Частичка тебя. Мое счастье. Джина Шэй

Дима, – я тебя бросил. Струсил и бросил. Трепал про тебя всякую дичь, лишь бы эта психопатка прониклась тем, насколько ты меня заколебала, и никак тебе не навредила.

      – Ты оставил меня ради этого?

      – Я не мог быть с тобой целыми днями. Хотя я и пытался быть с тобой везде тогда…

      – Да, я помню.

      Помню, каким странно контрастным был Димин уход после того, как он даже в магазин за хлебом тащился вместе со мной. За хлебом. На работу. С работы. Даже на обед вызванивал, узнавал, где я обедаю, с кем, точно ли не одна, не нужно ли составить компанию…

      Я думала – это попытка смягчить нарастающее между нами отчуждение, а это была… попытка защиты.

      И разрыв был ею.

      Как бы слащаво это ни звучало.

      – Знаю, бредово звучит, – Дима не поднимает понурой головы, – я полгода ходил по вечерам к твоему дому и смотрел на твои окна. Горит ли свет. Жива ли ты. Не добралась ли до тебя эта, с её планами.

      – Мог предупредить.

      Упущенные возможности звучат так очевидно. Хотя я знаю, что в стрессовой ситуации они могут абсолютно не прийти в голову.

      – Ты была разбита, Гель. Слишком. Я не хотел еще и пугать тебя. Я… Тупил тогда очень сильно.

      – Зато сейчас пугать меня очень кстати, да, – прикрываю глаза, слушая тишину внутри.

      – Я не знал, – Дима косится на мой живот, – но с учетом этого, ситуация мне кажется совсем паршивой. Ты в больнице. Она работает в том же месте, что и ты. Это совпадение? Я, может, сам свихнулся, но я в это не верю.

      Она ни при чем.

      Так хочется сказать первым порывом.

      Ну при чем тут она, если это я – я себя накрутила.

      Я?

      Причину моего нервного срыва можно разделить на две части. Одну – основную. Вторую – малую, вытекающую из основной.

      А основная…

      Кто как не сотрудник Артемиса мог знать о паршивости камер наблюдения в конюшнях?

      У кого это в тот же день совершенно случайно проявилась немыслимая блажь – подружиться именно с Люциусом? С капризным, выпендрежным конем, когда для свадебных фотосессий в клубе были и другие белые лошади.

      Господи, господи, господи…

      Мне хочется закусить удила. Кажется, я сама лечу во весь опор, ничего и никого не разбирая на своем пути.

      Нет. Нет-нет-нет.

      Я сейчас наступлю на те же грабли, что и с Викой. Ей я тоже каких только недостатков не приписывала…

      Но…

      Сейчас ведь поводов гораздо больше, так ведь?

      А еще – я могу вслух все прояснить, и Берг сразу мне скажет, что я промахнулась.

      – Ты ведь так и не сказал её имени, Дима, – вижу, как вздрагивает его спина, вижу, как он ошеломленно округляет глаза, осознавая это.

      – Черт, прости, это вышло как-то случайно. Столько нервов эта стервь мне вытянула.. Это ваша…

      – Погоди, – лихорадочный азарт заставляет меня его перебить, – я хочу сама угадать. Позволишь?

      9. Ник

      – Скажите мне честно, ребят, вы жить хотите?

      Два охранника,