Цербер для непокорной. Анна Сафина

на пакеты и кричу от злости, сбрасывая их со стола. Да как он смеет так обращаться со мной и нашим ребенком? Это фальшивое проявление заботы только оставляет меня без сил, полной тлеющей ярости. Но выплеснуть злость не выходит, в этот момент раздается скрежет проворачиваемого в замке ключа. Спешно собираю все сваленное, судорожно пряча витаминки, которые могут подставить меня перед братом.

      – Нам нужно серьезно поговорить, – раздается его рассерженный голос как раз в тот момент, когда я сую упаковки таблеток вглубь шкафчика.

      А вот после его слов одна пластинка выскальзывает из моей руки и падает на пол, отскакивает, приземляясь аккурат возле ног подошедшего Богдана. И к моему ужасу его взгляд падает вниз. Время для меня словно замедляется, пока он наклоняется. Задерживаю дыхание… Боже…

      – Витамин B, – читает на упаковке Богдан, а затем протягивает ее мне. – С каких пор ты вдруг занялась своим здоровьем?

      С облегчением выдыхаю. В этот раз повезло, что на глаза ему попались неприметные таблетки, а не те, где нарисована беременная женщина, которая сразу же сдаст меня. Ведь он не тупой, все поймет. Фух, сплошная удача. Хотя тут же снова напрягаюсь, ведь вспоминаю слова брата о предстоящем серьезном разговоре.

      – Давно пора, – пожимаю плечами, отвечая непринужденно, присаживаюсь и наблюдаю за братом с колотящимся сердцем, стук которого отдается гулом в ушах. – О чем ты хотел поговорить?

      Прикусываю нижнюю губу и опускаю голову, скрывая тем самым выражение своих глаз. Но все равно выдаю себя и нервно барабаню пальцами по столу. Не будь родственник так загружен чем–то, может, и заметил бы нетипичное для меня поведение тихушницы. А в это время Богдан почему–то тяжело вздыхает, ставит портфель не на стул, как обычно, а на пол. Сам же садится и поправляет галстук, расслабляя узел и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки, словно ему тяжело дышать. И все эти несвойственные ему действия заставляют меня не на шутку встревожиться в ожидании его дальнейших слов.

      – Мне сказали, что ты уже подала заявление на увольнение, тебе поставили отработку, – говорит он то, от чего мое сердце начинает стучать сильнее.

      Это то, что он хочет обсудить?

      – Да, – лишь киваю, ожидая продолжения, боясь, что если открою рот, то ляпну что-то не то.

      – Я договорился с отделом кадров, так что оформят твое увольнение в следующий понедельник, не придется так долго ждать, – произносит усталым голосом и протирает ладонями лицо.

      А вот я на секунду застываю, ведь мне так тяжело далось выбить эту отработку.

      – Но… – вскидываю голову и подаюсь вперед, чувствуя, как мой лоб от расстройства хмурится, ведь я принципиально хотела помаячить перед глазами негодяя Галаева до последнего, а тут такой облом.

      Сегодня ведь четверг, так что на работу, получается, что приду только завтра и в понедельник. Но сказать ничего не успеваю, брат внезапно открывает прикрытые доселе глаза и смотрит на меня расстроенным взглядом.

      – Что происходит? – догадываюсь, что творится нечто неладное,