Истории, написанные при свече. Людмила Вячеславовна Федорова

бальные туфельки.

      Цирюльник же завил длинные пепельные блондинисто-жемчужные волосы Ульрики и собрал вверху изящной золотой сеточкой.

      Ульрика слов терпела все эти действия, потому что одновременно была и огорчена, ужасно напугана, и одновременно заинтригована предстоящим интересным событием.

      Сначала в церкви Святой Отец долго вёл торжественную венчальную службу, потом объявил Хлодвика-Карла и Ульрику мужем и женой…

      … В это момент Ульрика с мужем в первый и в последний раз поцеловались, и Ульрика почувствовала на душе болезненный ожог разочарования: муж лишь коснулся без всяких эмоций своими сморщенными от возраста губами её губ, и всё. Никакой любви, радости, без тени всякой эмоции, будто он не красавицу-невесту целовал, а куклу фарфоровую. Ульрика с большой досадой поняла, что она – просто красивая игрушка в его руках, что он её не любит, как жену.

      … Потом Святой отец продолжил торжественную службу, только теперь коронационную, Ульрика становилась из той милой девушки-мещанки королевой, её величеством Ульрикой Ротенбургской, а в конце службы на неё воздвигли небольшую золотую, сияющую из-за сета свеч, корону…

      … Потом начался богатый пышный званый обед, где присутствовали все придворные, высшая знать, иностранные послы, и дочь Хлодвика-Карла, кронпринцесса её высочество Фредерика-Берта Ротенбургская.

      … Фредерика-Берта, девица восемнадцати лет с грубоватыми чертами лица, брюзгливым высокомерным выражением на лице, которое обрамляла сложная прическа из тёмно-русых волос и большие жемчужные серьги, встала впереди своих фрейлин в вишнёвом вышитом золотом платье и рубиновым колье и жеманно протянула:

      – Да уж, папенька, выбрал же ты себе невесту! Красивая на лицо, но такая примитивная, сразу видно бывшую чернавку, не то, что моя маменька любимая Августа-Генриетта была, истинная королева!

      Все фрейлины засмеялись, в отличие от придворных кавалеров и вельмож, которые сейчас, хоть и смолчали, но были покорены красотой и величественностью новой молодой королевы, и имели противоположное мнению высокомерной принцессы Фредерики-Берты рассуждение…

      Старый морщинистых король Хлодвик-Карл нахмурился и прошамкал:

      – Берта, дочь моя любимая, я прошу тебя не позволять себе таких некрасивых слов в адрес её величества королевы Ульрики Ротенбургской, и оказывать ей соответствующий почёт, хотя понимаю, что ни мне, ни тебе нашу ненаглядную милую Августу-Генриетту не заменит никто…

      Ульрика, смущённая, расстроенная после этого инцидента окончательно, скучая, еле-еле досидела до конца приёма, для приличия приняла поклоны от вельмож и послов, чуть-чуть посмеялась над шутом, да съела от скуки, аппетита из-за плохого настроения не было совсем, кусочек деликатеса из солёной красной рыбы и маленький кусочек тортика…

      … Когда за полночь король-муж Ульрики пожал ей спокойной ночи, а слуги проводили её в её спальню – королевский будуар и помогли переодеться