Здесь драконы не пролетали?. Татьяна Абалова

у них уши. Приглядеться надо, чтобы увидеть эльфийский холм.

      – Ах, вот как это называется…

      – Но наши с тобой безошибочно запишут в плоские, а, значит, уродливые.

      – Как–то мне обидно, – я потрогала свое вполне кругленькое ушко.

      – Эльф ни за что не увлечется тобой. Ты для него будешь недостаточно красива. Здесь бы поменьше, – он взглядом указал на грудь, – а там уже.

      Это уже о бедрах. Боже, а мы с Пухом, гордились, что не остались плоскогрудыми, как Белая кость! Не видать нам эльфийской любви.

      Беседу прервал гул голосов. У остова сгоревшего автомобиля вырос эльф с обручем на голове. По холодному взгляду, моментально заставившему толпу замолчать, угадывался местный глава.

      – Староста. Сейчас вещать начнет, – Дайко потянул меня за локоть, а я никак не могла оторвать глаз от красивого мужчины, которого с большой вероятностью стошнит от моего уродства. Ему–то было чем гордиться: выраженный эльфийский холм, правильные черты лица, острый нос, такой же подбородок, капризно сложенные губы. И длинные, чуть не до колена волосы. Они дернулись шелковой гривой, когда староста поднял руку, унизанную кольцами, и возвестил:

      – В деревне ведьмак. Это его ступа.

      – С чего взяли? Разве ж похоже на ступу? Чужака сразу бы заприметили! – послышались разнобойные выкрики.

      – Лес выгорел, следов не осталось! Как догадались, что ведьмак? – народ любопытствовал и требовал доказательств.

      Староста театрально протянул ладонь, и один из прихлебателей, кого легко вычислить по сгорбившейся в вечном поклоне спине, торопливо развернул тряпицу и вложил в руку хозяина какой–то предмет. Я даже поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть.

      – И он великан!

      У меня от страха подогнулись колени, и я сделалась ростом чуть ли не ниже Дайко: красавец мужчина взметнул руку вверх, и весь эльфийский народ ахнул. Я узнала свои кроссовки. И, наконец, сообразила, что пора бежать. Быстро же они нашли наше куриное логово!

      – Я же говорил, пора убираться! – прошипел Дайко и дернул меня с такой силой, что я едва не упала.

      До леса, расположенного уже с другой стороны деревни, мы домчались со скоростью марафонцев. Дайко задыхался, а я лишь вспотела. Сим Симыч, спасибо!

      ***

      Умывшись в ручье, мы двинулись вдоль него. Дайко все время что–то высматривал и, когда выбрались на поляну, скомандовал:

      – Привал. Завтракать будем, – и деловито развязал свой узелок. Отложил в сторону флягу с бензином, ту самую рубашку, что забраковал (ах ты поросенок!), тощий кошель, разномастные ключи на кольце и добрался, наконец, до туеска, из которого торчало горлышко стеклянной бутылки, прочно запечатанной пробкой. В такой у нас вино продают.

      – Тоже от демона? – поинтересовалась я. Он непонимающе вскинул глаза.

      – Мы их иногда из реки вылавливаем. У бобровой плотины, – тут он, вспомнив что–то, оживился. – А ты, случаем, не знаешь, зачем в них бумагу засовывают? Ну или кусочки коры?

      Закравшееся