Алая роза в хрустальном бокале. Игорь Корольков

бутылку! – прошипел Иван.

      Я двинул его ногой.

      Официантка ушла, не проронив ни слова.

      – Романтик хренов! – буркнул Иван.

      Официантка принесла бутылку водки и два эскалопа.

      Иван торжествующе посмотрел на меня.

      – Жизни не знаешь, пацан! – сказал он и потянулся за бутылкой.

      С Иваном мы не виделись четыре года. За это время он запаршивел ещё больше. Поседевшие волосы слиплись и противно блестели. У Ивана были полные щёки болезненного перламутрового цвета, под карими глазами лежали огромные тени. Отёки под глазами выдавали пагубное пристрастие – его почки и печень работали с перегрузкой.

      Мы выпили по рюмке, глаза Ивана заблестели.

      – Ты помнишь, – спросил я, – как мы с тобой подрались?

      – На яблоках, – сказал Иван. – Мы т-т-тогда помогали колхозу.

      – В каком классе это было?

      – По-моему, в седьмом. Я т-т-тогда тебе губу расквасил. Извини! А помнишь, как в д-десятом мы готовились к-к-к «Огоньку»? Как нас классный руководитель накрыл, когда мы в столовой ч-ч-чекушку наливки распивали?

      – По-моему, он так ничего и не заметил.

      – Или сделал вид, что н-н-не заметил.

      – Нет, не заметил. А куда, кстати, бутылка девалась? Она стояла на столе, потом мгновенно исчезла, я даже не понял, как это произошло.

      – Володька столкнул ее в бак с к-к-киселём.

      Иван снова налил рюмки.

      – Д-д-авай за елки, которые мы с тобой срубили.

      – И чуть не попались.

      – Да, чуть не попались.

      Мы выпили.

      – Мы были с тобою не правы, – сказал я.

      – Это верно, – согласился Иван. – К-к-когда проезжаю мимо той п-п-посадки и вижу «наши» ёлки без верхушек, жалко их.

      Мы налили ещё. Водка была ядовитая, как хлорпикрин не боевой концентрации.

      – Ты всё пописываешь? – спросил Иван.

      – Пописывают в конце Шепетовской платформы, – сказал я. – А я пишу.

      – Ругаешь к-к-коммунистов? Ругаешь, ругаешь. Я читал. Правильно делаешь. Но почему не делал этого раньше?

      В умных глазах Ивана вместе с алкоголем плескалась насмешка.

      – И где бы я это печатал? – не без раздражения возразил я.

      – В самиздате.

      – Ты это серьёзно?

      – А почему бы и нет?

      – Вот ты бы и попробовал!

      – Шутишь? Я же двоечник.

      Иван наполнил рюмки. Ножом он не пользовался. Наколов эскалоп на вилку, отгрызал кусок с остервенением первобытного человека.

      Я рассматривал картины и решал задачу: в которой из них хотел бы сейчас оказаться? Бывая в ресторане, я всегда задавал себе этот вопрос. Ответ зависел от настроения. Поэтому я любил задавать этот вопрос тем, с кем приходил в ресторан. Благодаря ему можно было практически безошибочно определить внутреннее состояние человека. Это был прекрасный тест.

      – Где бы ты сейчас хотел оказаться, Вань? – спросил я.

      – В смысле? – не понял Иван.

      – В каком месте, изображённом на картине,