Солнце на половицах. Анатолий Ехалов

и дальше начинал бриться.

      Значит, и я уже стал настолько взрослым, что мне дарят одеколон. Для бритья!

      Я задумал тоже при случае побриться. Только вот отец старался запрятать каждый раз так свою бритву, чтобы ее не нашла моя мать, которая часто шила и порола одежду, а с опасной бритвой пороть выходило очень легко. Нитки буквально распадались при одном прикосновении к ним бритвы. И когда отец следующим утром приступал к бритью, собираясь в школу, я слышал, как он приглушенно чертыхается… И долго потом точит бритву на камне. Побрившись, он опять прячет бритву. Но разве от меня можно что-то было спрятать?

      И вот я тоже захотел побриться, чтобы воспользоваться подаренным мне «Тройным» одеколоном.

      Чем бы это бритье кончилось? Представить трудно.

      Но к вечеру нам привезли дрова. Целый трактор дров.

      Мужики сноровисто выгрузили дрова прямо перед окнами нашего дома и пошли в избу угощаться.

      Сидели они на кухне. Мать выставила две пол литра, а на закуску из печи целый горшок тетеревов, тушеных с картошкой.

      Тетеревов утром добыл отец. Он всегда их так добывал. Был март, снег утренниками стоял броней, и тетерева токовали прямо за двором нашего дома, рассевшись на березах. Несколько петухов бились под деревьями так, что только перья летели.

      Отец брал старенькую одностволку, выходил в сени, тихонько выставлял окошко и палил по тетеревам.

      А в печи уже полыхал огонь. Отец щипал петухов, чистил, и вот уже горшок с жарким ставился в печь… К обеду варево упреет. А пока мы завтракали куриными яйцами, вчерашними пирогами с капустой, пили чай.

      Родители уходили в школу, а мы оставались на хозяйстве втроем. Я, Дамка, крохотная собачонка, служившая нам верой и правдой, и ласковый маленький теленок Звёздка, с белой звездой во лбу. Теленок находился в загородке у печки. Ему было настелено соломы столько, что у него лишь голова торчала на волю. И мы с Дамкой забирались к Звёздке на его соломенную постель, я обнимал за шею теленка, Дамка устраивалась между нами, и мы счастливо засыпали.

      …И вот привезли дрова. Они лежали у дома. Это были длинные березовые хлысты, которые предстояло распилить, расколоть и уложить в поленницы.

      Дамка осталась на улице охранять дрова.

      Трактористы выпили и стали хлебать жаркое. Потом выпили за мой день рождения, похвалили мой подарок, оценили одеколон. И в это время за окном послышался отчаянный визг собаки. Все кинулись к окну. В освещенном квадрате окна стояла Дамка, заливаясь яростным лаем. И тут мы увидели волка, выступившего из темноты. Он хотел было схватить собачку, но та увернулась и спряталась меж хлыстов. Появился еще один волк.

      – Василич! – застонали мужики. – Где у тебя ружье?

      А отец тем временем торопливо искал под фуфайками и полушубками свое ружье.

      – Дамка, Дамка! – кричал я. – Держись!

      – Василич! – кричали трактористы. – Уйдут!

      Наконец, отец нашел ружье, бросился на улицу, на ходу вытаскивая патроны из патронташа.

      Мы видели, как он появился в свете окна, вскинул ружье и выстрелил в волка.

      Видимо,