Омытые кровью. Сергей Зверев

Утаивать ничего не надо, Даниэль Ашурович. Боком ведь выйдет.

      – Да уж знаю я ваши манеры, – заворчал обиженно осведомитель. – Все норовите старыми грехами укорить.

      – Еще такой грех будет, то так тебя укорю, нэпманская душонка, что век помнить будешь.

      Погрустневший торговец покивал. Это были их старые дела. Но стало понятно, что с осведомителем надо держать ухо востро. Если он нашего чугунно-стального начальника хотел вокруг пальца обвести, то я для него просто букашка неразумная и неопасная. Ничего, разберемся по ходу пьесы.

      – Давай к делу, – строго проговорил Раскатов. – Нам не о женитьбах и разводах, а о врагах советской власти думать надо.

      – А я думаю, – затараторил осведомитель. – Спать ночью не могу, все думаю.

      – И чего надумал по зерну?

      – Ой, Акимов, Моршанский. Ну знаешь же их, Максимильян Данилович. Шайтаны такие жадные. Жадность из любого человека шайтана делает. В прошлом году они на закупках столько заработали, что сейчас решили две-три цены против госзакупок крестьянину выставить. Так что опять страна без хлеба останется.

      – И не боятся нас? – прищурился начальник.

      – Боятся, как же вас не бояться. Но жадность сильнее.

      Осведомитель из старенького, потёртого, много раз зашитого портфеля аккуратно извлек мелко исписанный тетрадный лист и начал с выражением зачитывать драматическое повествование по зерну. Там было о том, кто скупает. Кто будет скупать. Кто наверняка спекулянт и подлая морда. Информация была интересная, но сыроватая. Кто будет участвовать, когда, где будет храниться и как переправляться зерно, с кем в сговор вступят – на эти вопросы осведомитель пообещал добыть ответы как только, так сразу.

      – Ты кота за хвост не тяни, уже на этой неделе ждем раскладку с подсчетами, – напутствовал начальник. – Теперь пиши.

      – Дела идут, контора пишет. А касса деньги выдает. – Усевшись за стол и прикусив смешно кончик языка, ассириец принялся излагать свои наблюдения в сообщении.

      По окончании сего процесса Раскатов, тут же на месте поставив резолюцию, сложил листок вчетверо и протянул мне:

      – Это тебе для рабочего дела осведомителя. Считай, первая твоя информация от Султана.

      Для оперативного сотрудника действо это волнительное. Потому как он силен своим негласным аппаратом, который забирается во все самые темные уголки общества и освещает их фонариком любопытства. Новый осведомитель – это более широкие возможности. Это как новое, гораздо более эффективное оружие получить.

      Судя по всему, оружие я и правда получил острое. С ценной оперативной информацией теперь перебоев не будет. Главное, как ее реализовывать. А это дело тоже сноровки требует. Но ничего. Дрожите, нэпманы, доблестный уполномоченный ОГПУ вместе с оруженосцем Султаном идет на вас войной. Я вам не Дон Кихот. С ветряными мельницами не воюю. Я потрошу своим копьем спекулянтов и прочий гнусный сброд.

      А потом эйфорическое настроение стало растворяться как