Безмолвное дитя. Сара Дензил

чтобы оставить его в покое, и, ускользнув от остальных, раздобыла бутылку воды. Выйдя за двери больницы, я пристроилась на неудобной каменной скамье, не обращая внимания на мелкий дождик, орошающий мне волосы. Они тут же закучерявятся, но мне было все равно.

      – Я позвонила Робу.

      Я вздрогнула: Соня двигалась бесшумно, словно кошка. Её голос прорезал толщу моих тягостных мыслей, заставив вернуться к реальности.

      – Спасибо.

      Она села рядом со мной, оставив между нами достаточно места для того, чтобы там разместился ещё один человек, и обхватила себя руками:

      – Это точно он. Даже не знаю, радоваться или плакать от того, что ему довелось испытать…

      – Знакомое чувство.

      – Не сомневаюсь. – Она повернулась ко мне лицом. – Хотелось бы сказать, что это подарок судьбы, но… не могу. Он такой странный… сидит там, почти не шевелится… – Она прикрыла рот рукой. – Он никогда не был таким спокойным. Питер звал его Тарахтелкой. Он нам рассказывал о каждом паучке, о каждом червячке, которого в саду нашёл… Прямо такой мальчик-мальчик!

      – Я помню, – кивнула я.

      – Роб приедет завтра утром. – Она поёрзала, почувствовав себя не слишком комфортно. – Он взял отгул.

      – Здорово. Он нужен Эйдену. Мы все ему нужны.

      Соня кивнула и погрызла ноготь на большом пальце.

      – Где Эйден будет жить после больницы?

      Я с удивлением посмотрела на неё:

      – Со мной, разумеется. Я его мать.

      Соня подняла руку, словно успокаивая:

      – О, конечно, я просто… Ты же в родительском доме больше не живёшь, а я подумала, может, ему будет лучше в знакомом месте, например, у нас в гостинице…

      Я жёстко и холодно хохотнула:

      – Ни за что. Эйден – мой сын, и он будет жить со мной у меня дома.

      – Ладно. – Её губы сжались в одну тонкую линию. – Раз так лучше для Эйдена… Я сейчас думаю только о нём, больше меня ничего не волнует.

      – А я что, не думаю?! – Я рефлекторно вскинула голову, глядя на неё в тусклом свечении окружавших нас больничных окон.

      – Эмма, я такого не говорила. Просто я понимаю, что у тебя скоро родится ребёнок, а Джейк для Эйдена – совершенно незнакомый человек, не так ли? А вот нас он знает. И Роба, и гостиницу.

      – Но рос он не с вами, – сказала я. Как ни противно было признавать, кое-что из сказанного ею имело смысл, но я отогнала эту мысль. Во мне Эйден нуждался гораздо больше, чем в Робе, Соне или Питере. – Я присутствовала в его жизни больше, чем кто-либо другой, я была для него постоянной величиной, пока он не… – Я осеклась, стараясь взять себя в руки. – Понятное дело, сейчас в моей жизни наступили перемены, но именно я его растила, и не имеет значения, где мы будем жить и кто будет жить со мной – я его мать, и он поедет домой со мной. – Я сделала паузу и смахнула случайную слезу. – Если бы там лежал Роб, вы бы позволили кому-нибудь забрать его к себе?

      – Нет, ни в коем случае, – вздохнула Соня. – Ты права.

      Но в её голосе слышна была нотка несогласия. Она совсем не считала,