Игрушка для Магната. Эмилия Марр

и смотрю на него с сомнением. Правильно ли я расслышала его слова?

      А он взирает на меня с чувством превосходства и осознанием того, что смог меня зацепить. Да, он очень доволен собой.

      Подхожу ближе и недоверчиво уточняю:

      – Я правильно услышала, что вы только что сказали? Что-то о квартире…

      – Да. Похитители уже тебя не потревожат. Не знал, как сообщить: тачку твою не находят, квартира тоже пустует. Значит, скрываешься. Я сделал такой вывод, сложив дважды два так как ты меня вывезла на своем автомобиле. Но все уже получили свое наказание за мое похищение, и тебе теперь ничего не грозит, можешь возвращаться.

      Это что, правда!? Все закончилось? Мне и моей семье больше ничего не угрожает!?

      От радости делаю шаг к нему и даже хочу его обнять, но в последний момент, уже с поднятыми вверх руками, замираю, а после осторожно опускаю их вниз, и отхожу назад.

      Этот жест не остается незаметным и для него.

      Он ухмыляется, но когда объятий все же не случается, вновь становится серьезным и хмурым.

      – Спасибо, это прекрасные новости! – улыбаюсь, не скрывая радости. Я действительно счастлива! Мне уже стыдно перед Данияром. Мое затворничество растянулось, да и спать на диване – не самое лучшее дело. А теперь эти хорошие новости! Еле сдерживаю себя, чтобы не закричать от радости. – Ладно, спасибо вам большое, я пошла.

      Прохожу мимо него, его коллег и иду обратно в суд, чтобы обрадовать маму. Прекрасные новости! Настроение сразу поднялось! Может, наконец, начнется светлая полоса моей жизни?

      Но все не так просто…

      Глава 4

      Мало того, что суд назначил компенсацию в пятьсот тысяч рублей, и то это сниженная сумма. Изначально был миллион, но благо адвокат снизил вдвое. Так еще и кафетерий подал иск на миллион, о порче деловой репутации. И если его удовлетворят, встрянем мы с мамой не на шутку.

      Я узнала все эти плохие новости от адвоката.

      Когда я вернулась в здание суда, мама сидела на скамеечке и плакала. Да, сумма немалая, особенно сейчас, когда мы обе не работаем.

      Мама всегда была сильной. Даже когда Тима похитили в детстве, или когда отца убили и она осталась в этом мире одна с двумя детьми, она на людях никогда не расклеивалась так. Да, она как истинная женщина истерила и горевала, но при этом скрывалась в комнате и ревела там, а после, с опухшими от слез глазами, выходила и вновь становилась сильной. А сейчас она сидит тут, люди снуют по своим делам туда-сюда, а она тихонько льет слезы, скрыв лицо в ладонях.

      Сажусь перед ней на корточки, отнимаю руки от лица. Мама смотрит на меня затравленным взглядом. Я понимаю, что она считает себя виновной во всем происходящем сейчас с нашей семьей.

      – Мама, мы выкарабкаемся из этого, я тебе обещаю. Я что-нибудь придумаю! Ты ни в чем не виновата! Слышишь! Это все наши поставщики, привезли некачественный товар. И этому я найду доказательства! Обещаю! Только прошу, не плачь! Слышишь! – Она отрицательно машет головой и снова в слезы.

      Привстав, обнимаю ее за плечи и целую в голову.

      – Мама,