Свободное падение. Сергей Кишларь

согреешься. Замёрз весь.

      Серика била мелкая, но такая сильная дрожь, что Кристина испугалась, что с парнишкой что-нибудь случится от перевозбуждения.

      – Ты, что первый раз?

      Вместо ответа Серик с присвистом дышал, всхлипывал, будто собирался расплакаться, и бестолково шарил дрожащими нетерпеливыми губами по её шее, по груди. Кристина поняла, что и здесь ей придётся взять «шефство».

      – Тихо-тихо, – шёпотом успокаивала она, осторожно просовывая руку между телами к низу его живота, и в ту же секунду почувствовала на внутренней стороне бедра горячую влагу. Парнишка на секунду замер как парализованный, в лунном свете запечатлелась картина, навсегда оставшаяся в памяти Кристины: искажённое мукой лицо, вспухшая на виске извилистая вена, отчаянно зажмуренные глаза. Серик бессильно уронил голову ей на плечо, но в ту же секунду схватился как на пожар, – вскочил с дивана, суетливо вороша скомканные простыни в поисках своих трусов.

      – Не переживай не ты один такой, – успокоила его Кристина. – Сначала у всех так, потом нормализуется.

      – Откуда знаешь? – недоверчиво буркнул он, стоя к ней спиной и пытаясь ногой попасть в перекрученные трусы.

      – Так говорят, – Кристина пожала плечами, вытирая простынёю влажную ногу. – Ладно, иди сюда…

      Только с третьего раза Серику удалось обуздать свою страсть, и он, наконец, сделал «дело» – поспешно, неумело.

      – Слушай, – сказала утром Кристина, подворачивая на сковороде пригоревшие гренки. – На серьёзные отношения не настраивайся. Это было так, – недоразумение.

      Не поднимая глаз, Серик шмыгал носом, кивал головой: да, мол, понимаю, конечно…

      Недоразумение длилось почти год. Никто не понимал их отношений. Увидев Серика в первый раз, Белинская и Петракова обалдело курили на кухне.

      – Зиновьева, ты это серьёзно? Он же на целую голову ниже тебя и задроченный какой-то.

      Белка, называла Кристину по фамилии только тогда, когда считала, что подруга совсем мозгами отъехала.

      – Парню жить негде, – оправдалась Кристина. – И совсем не на целую голову, всего два сантиметра.

      – Ну, прям, мать Тереза! Может, всех бездомных приютишь?

      – Может и приютю… тьфу ты, блин – приючу.

      Белка артистично возводила глаза к потолку в молчаливой и вместе с тем понятной как божий день молитве: «Господи, дай Зиновьевой хоть немного ума!»

      У Кристины и Серика не было друг перед другом никаких обязательств, они даже спали в разных комнатах, благо на секс много времени не уходило, и когда на горизонте появился симпатичный и разбитной Димон, Кристина, не раздумывая, закрутила с ним. Стала поздно возвращаться домой.

      Серик не спал, ожидая её. Угрюмо курил на балконе. Кассетник в его комнате бесконечно зависал на одной и той же песне: «Она любила летать по ночам».

      – Я свободная женщина, – пьяно покачиваясь, оправдывалась Кристина, хотя Серик даже не пытался предъявлять претензий, видимо боясь спугнуть затянувшееся «недоразумение». –