Работа для ведьмы. Татьяна Хмельницкая

этаж, то росу могли давно исчерпать другие жильцы, что плохо. Хотя – какая разница, позже тоже ополоснуться неплохо. Может и следует задержаться на лишних пару часиков, или до утра в этом месте, и привести себя в порядок?

      – Ненужно такого напряжения. От тебя пахнет тайной, наездница! – улыбнулась незнакомка. – И аромат кожи у тебя водяной. Но если интересуют душ-цветы, то самые лучшие находятся в западном крыле.

      А я вслух пробубнила:

      – Спасибо. Воспользуюсь. И тебе приветов отвесим – нам не жалко, восточная птичка!

      Девушка, лет двадцати на вид, проскользнула к стойке и взгромоздилась на стул, отчего ещё больше стала походить на птичку-невеличку с пёстрым хвостиком, живущую в оазисе Жёлтой пустыни. Оазис знаменит двумя вещами:

      Во-первых, по середине необыкновенной красоты дворца, стоящего ровнёхонько в центре пышного сада, проходила южная граница Застенья и мира людей;

      Во-вторых, дворец населён призраками, коим границы миров не ведомы, и потому они жутко болтливы, готовы растрепать всем и каждому тайны, включая те, что скрывают даже древнейшие артефакты.

      Люди, путешествующие по пустыне на своей территории, и маги, бредущие по Жёлтым пескам в Застенье, видели миражи. Некоторые из них на удивление мощные и большие. И только в Застенье знают, что все рассказы об иллюзорной дымке пустыни правда, а люди – просто разочаровываются, когда мираж развеивается.

      Отвлекусь. Будем считать сие лирическим отступлением.

      Помнится, лет сорок назад я навещала родственницу, променявшую мир волшебников на жизнь в стране людей. Мой приезд в её обитель был актом со стороны ковена, чтобы вернуть ведьму обратно, и тем самым дать сил, продлить ей жизнь, сделать снова молодой и красивой. Но моя дальняя родственница ответила отказом, а до кучи вытолкала взашей, не дав мне закончить предложение ковена.

      Ночь я провела в местном трактире. Вероятно, такова моя судьба: вечно коротать лунные дни в низкого пошиба заведениях, попивая вино и пытаясь понять чужую мотивацию. Меня мучил вопрос: почему ведьма предпочла простую жизнь, другой – длинной, которою дарила ворожба Застенья?

      Вот тогда-то я и услышала историю, которую поведал своим спутникам пьяный мужчина с тёмным загаром, отвечая на вопрос собутыльников об его мечте. После изложения, я так растерялась, что наложила на темнокожего незнакомца печать забытья.

      Так вот, что он рассказал.

      Люди, бредя по пустыни, видят фата-морганы прекрасных мест, с жирной растительностью, ключами, бьющими из-под земли и экзотическими, яркими птичками-невеличками, порхающими с ветки на ветку вековых деревьев, обсыпанных броскими плодами. Люди не понимают, насколько им повезло лицезреть подобное. Эти якобы иллюзии – воплощение настоящего великолепного сада, разбитого вокруг величественного дворца, красивее которого не сыскать ни на небе, ни земле, и описать который, слов не найти.

      Он манит, зовёт – такова его природа. Кто отыщет, то вступив на его белоснежные мраморные ступени, получит шанс познать «чудо-расчудесное». А коли сумеет встретиться с ним, задаст любой