Случайный контракт. Наталья Ручей

Вы просто не представляете… – она осекается, понимая, с кем пытается говорить о личном, и мгновенно закрывается за дежурной улыбкой. – Спасибо, что занесли колье.

      Скорее всего, ей все еще неловко за секундную откровенность, поэтому я шутливо интересуюсь:

      – А за чебуреки?

      Вот теперь она улыбается по-настоящему, непринужденно, тепло.

      – За них в первую очередь.

      Я уже собираюсь уйти, когда вдруг вспоминаю.

      – Кстати, насчет чая. Ты знала, какой он?

      – О да! Купила в одной чайной лавке. Причем обычно там всегда самый вкусный чай, ну я и взяла, когда мне посоветовали. Продавщица была такой милой, так убедительно уверяла, что чай замечательный. Но я сама виновата: не обратила внимания на то, что она в положении.

      Киваю. Знаю я эту продавщицу. Из той же семьи, что и Яров. Это нам еще повезло, что эта банда, которая уболтает любого, торгует чаем. А если бы мясом?

      Мой смартфон оживает. Из приемной тоже доносится трель. В холл заходит клиент. А в кабинете ждет приговора пижон.

      – Ириске привет, – бросаю я.

      Выйдя на улицу, отвечаю на вызов. По работе, понятное дело. Пока вхожу в суть вопроса, пока раздаю указания, оглядываюсь, услышав шаги за спиной, и вижу Валеру. Быстро. За тот подвиг, который он совершил, я позволил бы ему посидеть чуть подольше.

      Он спускается со ступенек и тут же хлопает себя по карманам. Достает сигареты, несколько раз щелкает зажигалкой, жадно затягивается, а потом замечает меня.

      – Друг… – усмехается. – Что-то раньше у нее таких друзей не водилось.

      – Я так понял, раньше у нее не только в этом вопросе было иначе.

      Он снова затягивается, выпускает вверх струю сизого дыма, а потом отбрасывает в сторону сигарету и подходит ко мне.

      – Если ты и правда ее друг, – говорит с вызовом он, – ты же хочешь, чтобы у нее все было хорошо? Так помоги. Помоги, чтобы так все и было.

      – Как по мне, – пожимаю плечами, припомнив крысу в руках, – я для этого уже достаточно постарался.

      Но он словно не слышит. Что-то вбил себе в голову и прет напролом.

      – Мы помиримся, – говорит убежденно. – Мы столько лет вместе, она – все для меня. И я знаю, что она меня все равно любит. Невозможно разлюбить за неделю. Все ошибаются, разве не так? И все ошибки можно исправить.

      – Ну, есть, к примеру, те, после которых остается машина всмятку и пепел на кладбище. И даже если машину позже починят, вряд ли это можно назвать исправлением.

      – Смешно, – хмыкает он. – У меня ошибка попроще. Да это вообще просто косяк!

      Так… Драгоценности, неделя с момента их расставания, обоих еще крутит друг возле друга.

      – Это не косяк, а левак, – делаю вывод.

      Он снова вздыхает.

      – Пусть так.

      Качает головой, ерошит волосы. Черт, он меня от горя, случайно, с Лейлой не перепутал? Тру бороду, чтобы у него прорезалось зрение. Но все, чего я добиваюсь…

      – Ну ты же, как мужчина, меня можешь понять, – говорит он убежденно.

      – Да хрен там! – я наконец-то взрываюсь