Затвори за собой поднебесье. Хаим Калин

Провинился же Витяня лишь тем, что воздыхал по той же, что и наконец доспевший ревнивец, пассии. Мутя рассудок, ярость долбанула по клапанам разума, дав выход животному, дурному.

      Олег подался вперед в стремлении вырвать у Светланы сотовый и растоптать его до полного измельчения, когда увидел, что… аппарат лежит на диване. Прочувствовав, что с обмишулившимся референтом-синхронистом сотворилось нечто неладное, она благоразумно оборвала беседу.

      Светлана излучала симпатию и доброту, но без всякого налета интима. Референт же блестел, как свежевыструганное полено с двумя мутными сучками вместо глаз.

      – Олег, ты уходил сегодня утром? – обратилась Светлана, завязывая скорее куртуазный, нежели деловой разговор.

      – Да, ходил по делам, – буркнул вновь обращенный ревнивец.

      – А что, у человека на отдыхе могут быть дела? – брови Светланы чуть вздернулись.

      – Я здесь не на отдыхе, а по работе, – дулся, как выяснилось, асинхронный переводчик-референт.

      – Говорил, что живешь и работаешь в Америке… – заметила как можно нейтральнее, оказалось, совсем не взбалмошная зазноба.

      – В Америке, конечно, но и здесь дела. – Олег нахмурился.

      – И долго будешь в Стамбуле? – возжелала определенности Светлана.

      – Пока не знаю… – Референт вздохнул, барражируя где-то.

      – Тебе здесь нравится? – спросила, не исчерпав этикет, пассия.

      – Я из той породы, которой хорошо только дома… – источал хандру референт. Должно быть, гидру срубить не удавалось…

      – Ты чем-то расстроен? – Казалось, Светлана, сама материнская отзывчивость, готова гладить буку по головке до утра.

      – Скорее устал, – неохотно отбивался референт.

      – Ну, я же вижу, тебе плохо! – напирала в «родительском» раже Светлана.

      – Пустяки. – Олег невесело отмахнулся.

      Светлана принялась рассматривать маникюр на ногтях. Все еще любуясь световой игрой лака, пустилась в сказ:

      – Знаешь, когда ты ушел, мне приснился сон, странный какой-то, ни на что непохожий. Будто дверь открывается, и женщина в акваланге, но без ласт, тихо-тихо прокрадывается в номер, смотрит на меня. Садится в кресло, роется в моей сумке. Хочу встать, забрать сумку, но не могу. Вспышки какие-то, точно фотоаппарат, одна, другая, третья… Я проваливаюсь, а там ночь, темень непроглядная. Не помню больше ничего… Не забыть спросить у подруги, что все это значит…

      – А во что женщина была одета? – уточнил хозяин, как ни в чем не бывало.

      – Вроде бы в синий халат, – ответила дама сердца.

      Так мозаику размышлений Олега о том, что произошло «Карлтон Риц» в его отсутствие, замкнула последняя, недостающая деталь. Сидевшая на этаже горничная носила униформу того же цвета, что и персонаж из Светланиного «сна».

      Не зная, куда себя деть, Олег неуклюже топтался в окрестностях дивана, но в конце концов примостился рядом с пассией. Понуро сидел, не прислоняясь к спинке, и мало напоминал того переполненного страстью Ромео, которого прошлой ночью люди Хью