Френдзона. Она под запретом. Мила Александровна Реброва

готовить нам точно будет некогда, но есть и готовая еда, – вклинился Лёва, немного морщась, когда задел за бок краем стула.

      Сделав большие глаза, я показала ему, чтобы не палился так очевидно. Внимательные родители обязательно заметят, что что-то не так, и раскроют нас. И тогда пиши пропало! Начнут обсуждать татуировку и решат, что мы бросим учебу и уйдем в большой загул. Они у нас паникеры.

      – Звоните каждый день по видеосвязи, – продолжала волноваться мама Лёвы. – Договорились?

      – Мам, серьезно, всё будет нормально, мы справимся, – поморщился Лёва, устав от этой навязчивой заботы.

      – Они уже взрослые, успокойтесь, курицы-наседки, – осек их дядя Багир. – Они оба присмотрят друг за другом. Так всегда было в детстве, так и сейчас будет. Правда, Лев?

      – Конечно, пап, – согласился мой друг детства.

      ***

      – Они нас достанут, – делился он со мной в кухне, куда мы отошли за соком. – Потом еще с проверкой приедут. Вот увидишь.

      – Пусть, что нам скрывать? – пожала я плечами.

      – Твой бардак, например? – намекнул он.

      – Мама к нему привыкла, поверь, она знает, что это никак не связано с моей успеваемостью.

      – Твоя привыкла, а моя нет. Сделает неверные выводы. Придется тебе, Булочка, учиться быть не только прилежной ученицей, но и чистюлей.

      – Вот это заявление! Ты уже начинаешь строить меня?

      – Я не буду ходить среди твоих разбросанных вещей.

      – Я не разбрасываю вещи, просто…

      – Что «просто»? – приподнял он бровь, сложив руки на груди и глядя на меня как строгий папочка.

      – Мы не договаривались, что я буду меняться! Я не для того поеду жить самостоятельной жизнью, чтобы жить как под присмотром родителей! – негодовала я. – Тая, уберись, Тая, будь хорошей девочкой, на такой никакой порядочный мужчина не женится, женщина должна быть хорошей хозяйкой, – передразнивала я маму. – Я хочу свободы!

      – Ты не представляешь свободу среди порядка и чистой посуды? – спросил он, не обращая внимания на мою тираду. – В чем твоя беда?

      – А твоя? Зачем обязательно жить как в армии? Чистая посуда, всё по полочкам. Это скучно!

      – А ты знаешь, что еще с первобытных времен человек воспринимает валяющийся предмет как угрозу своей жизни? Это рождает стресс, Булочка.

      – Глядите, какой умник! Стресс рождает то, что надо каждый день прибираться только потому, что кому-то не нравится ходить среди угроз жизни! О, я придумала! – подняла я палец. – Разделим квартиру на зоны. В одной будет стопроцентная чистота…

      – А в другой – помойка!

      – Я тебя сейчас стукну! Лёва! Еще и Булочкой обзываешься. Я давно уже не Булочка, – разобиделась я. – Называй меня по имени. А то придумаю и тебе прозвище.

      – У меня само имя как прозвище, – опять начал он говорить гадости про свое имя, что я очень не любила.

      – У тебя классное имя! Не то что мое. Булочка, ну что это такое? Еще бы Пончиком назвали.

      – У тебя были милые пухлые щечки, – улыбнулся он, предаваясь воспоминаниям. –