Раскаленная броня. Танкисты 1941 года. Максим Кисляков

кабины высунулась голова водителя. Чуб смешно выбивался из-под заваленной набок пилотки, на застиранной гимнастерке тускло поблескивают петлички ефрейтора.

      – Чего тебе, товарищ лейтенант? – произнес водитель.

      Обращение не по уставу кольнуло Игоря, но он смолчал, лишь кашлянул.

      – Не в город ли, ефрейтор?

      – В город, в город, – радостно кивнул водитель. – Подбросить, что ли?

      – Добросить, что ли, – немного недовольным тоном ответил Игорь. Видать, вольготно нынче водители живут, распустился на вольных хлебах, подумал Протасов, раз ни чинов, ни званий не различает. Да еще и разговаривает, будто с одного котелка щи хлебали.

      – Эт можно, – кивнул водитель. – Но с вас – пара папирос! А то мои кончились, а курить охота, аж уши ломит…

      Вновь волна негодования прошлась внутри Игоря, но он вновь смолчал, кивнул.

      Лейтенант уселся в кабине. Тесновато, но все лучше, чем топать по пылюке дорожной. Остро пахнет бензином. Заинтересованный взгляд Игоря перехватил ефрейтор.

      Семен, Баир и Ромка Демин взобрались в кузов, тут же кто-то опрокинул пустое ведро, оно покатилось с грохотом по деревянному настилу. Кто-то грубо выругался. Игорь обернулся и тут же столкнулся взглядом с Семеном, тот виновато пожимает плечами, густые брови задрал вверх.

      – Как дети… – с улыбкой произнес Игорь. – Ну что, ефрейтор, трогай!

      – А как же, командир, папиросочкой-то угостить?

      Протасов чертыхнулся, наполовину вылез из кабины, водитель удивленно похлопал ресницами. Вскоре лейтенант залез обратно и протянул руку, на ладони несколько папирос, солдат-водитель поспешно сгреб их, одну тут же сунул в рот.

      – А ты чего, лейтенант, не курящий, что ли? – произнес ефрейтор, раскуривая папиросу, кабина наполнилась табачным дымом, горечь бьет в нос. – Никак спортсмен?

      Игорь несколько раз кашлянул, отвернулся, буркнув:

      – Спортсмен.

      Не успел Протасов договорить, как его вжало в обивку сиденья. В кузове вновь загремело ведро, опять кто-то зло выругался.

      Дорога идет ровным полотном, лишь иногда сворачивает, будто вертится. Шум мотора и покачивание разморили Игоря окончательно. Дремота свинцовым грузом наваливается на веки. Замолкли и ребята в кабине. Но вздремнуть не получалось – то ефрейтор крутанет баранку так, что тебя впечатывает то вправо то влево на поворотах, то лихо кого-то объедет. И всякий раз вслед противно визжит клаксон.

      Игорь чертыхнулся – вновь на очередном ухабе шмякнулся головой о потолок кабины. Ефрейтор покосился на него, глаза смеются. В зубах тлеет, пыхает искрами папироска.

      – Ничего, командир, зато с ветерком!

      Все чаще стали попадаться жилые ухоженные домики, сначала в основном мазанки, потом побогаче, иногда и в два этажа с хозяйственными пристройками. Попадаются и каменные строения. В окне промелькнули «Хозтовары», рядом – «Гастроном», у дверей успел увидеть очередь. Вечер, но почему-то все еще открыты, отметил про себя Игорь. Дальше начинались жилые кварталы.

      – Слышал новость – война с фрицем началась!

      – Ну