Хранители Эталины. Игра в шахматы Де-Люкс. Юлия Жердева

всех нас перережут в первую же ночь.

      – Конечно, я его им дам, а утром мы будем отнимать. Иначе хорошо драться вы так и не научитесь.

      Всё это время Амалин не выпускал пробирку из рук, то встряхивая её, то подставляя под тёплые лучи, то оставляя в покое. Парнинон тоже не упускал её из виду, тщательно фиксируя любое действие Амалина, но реакция по-прежнему не шла. Учёный попытался завести очередной разговор на химическом языке, но Амалин отказался его поддерживать:

      – Я рассказал тебе всё, что можно, и даже больше. Ничего другого ты не услышишь. Майкл, в сторону, живо, – неожиданно крикнул он.

      Тот отпрыгнул, а на его место приземлился огромный булыжник.

      – Вранк, с тебя минус пятьдесят баллов, – громко сообщил Амалин, обращаясь к невысокому кустарнику. – Ещё одна подобная выходка, и от тебя мокрое место останется, гарантирую.

      Больше камней не прилетало, но в этот момент содержимое пробирки начало темнеть на глазах. Парнинон дрожащими руками протянулся к ней, снимая процесс на видеокамеру. Через полчаса реакция прекратилась, оставив в пробирке вещество серебристого цвета, похожее на густую ртуть.

      – О, – простонал Парнинон, – это мечта, к которой я шёл всю жизнь. Элиод действительно существует.

      Учёный рассыпался в словах благодарности, поспешно отправившись в свою лабораторию исследовать только что полученное вещество. Вместе с ним покинул остров и Гораний, собиравшийся приучать тролепанов в морских глубинах.

      На небе начали собираться тучи, видимо, решив оплакать какое-то печальное событие. Амалин предложил вернуться в пещеру и не встретил возражений. К вечеру ветер усилился, а дождь встал плотной пеленой, заслоняя фиолетовый отблеск заката. В их пещере было тепло и уютно. На костре вертелся шашлык под наблюдением Мартиса, Майкл тренировался с Латти, а Амалин вырезал из морских раковин красивую посуду. Вместе с ними находился и эльтавр, лениво помахивая хвостом.

      – А Вранку с Серафимом приходится несладко, – заметил Мартис, раскладывая шашлык по тарелкам из ракушек.

      – Было бы несладко, давно бы пришли, – пожал плечами Амалин. – Сегодня, наоборот, отменная погода: лойды в дождь не летают.

      – Серафим был бы не прочь прийти, но он боится выглядеть перед Вранком слабым, – заметил Латти.

      – А что думает Вранк? – спросил Мартис.

      – Не знаю. Его мысли, так же, как и мысли Майкла, мне недоступны.

      Больше к этой теме не возвращались.

      – Майкл, сегодня ты читаешь вечерние молитвы, – сказал Амалин после ужина. – Или ты, Серафим, хочешь их почитать за ужин?

      Мартис оглянулся: у входа в пещеру стоял Рон, представлявший собой довольно жалкое зрелище: промокший до нитки, он дрожал от холода и жадно смотрел на огонь.

      – Ну, так как? – поинтересовался Амалин. – Почитаешь?

      Рон робко подошёл и взял из его рук молитвослов. Заикаясь и спотыкаясь на каждом втором или третьем слове, он читал вечернее правило. Амалин не стал придираться к качеству