Анины рассказы. Анна Субботина

хорошо. – Я пожала плечами. – Не хочешь – не буду.

      Во всем остальном обед прошел в теплой и дружественной обстановке, после чего мы кавалькадой из трех машин, моей BMW, его Bentley и джипа вооруженных до зубов охранников в камуфляже, проследовали к новому дому Игоря. Я уже знала, что утром не встану. Бабку надо было отменять.

      На следующий день, кропя над очередным текстом для светской полосы на работе, я все же нашла время и отыскала в архиве злополучный текст. Заметка, опубликованная еще зимой (на дворе был май), называлась: «Рублевские супруги насмешили мужей». А вот и те несколько строчек из «Ъ», которые омрачили жизнь Игоря: «Запах от сигаретного дыма главы МНС Валентина Тойгу быстро перебил аромат большой сигары, которую закурил председатель совета директоров ассоциации ВАМС Игорь Дворянинов». А я-то считала это удачной литературной находкой. Не выдержав, я прыснула от смеха, коллеги из отдела «Общества», как один, подняли глаза, но объяснять им, что вызывало у меня такую реакцию, я не стала.

      В половину десятого вечера я, выжатая как лимон, вышла из кабинета заведующего отделом «Общества». Очередной светский текст на полосу был поправлен, оставалось кое-что еще уточнить, но сил, ни физических, ни моральных, у меня на это не было. А когда я уже заводила мотор, то пришла к вообще неутешительному для героев светской жизни «Ъ» выводу: «Плевать, с женой ли пришел Иван Иваныч, и вообще неинтересно, поменял ли работу со времени нашей последней встречи Иван Петрович. Выключу завтра телефон, и попробуйте меня достаньте… Может, правда пора замуж?» Я поискала в сумке мобильный телефон:

      – Тань, ты там как?

      – Да нормально, давай рассказывай скорей, чего там Дворянинов-то, жениться не надумал?

      – Неа, не надумал. Надумал, что я ему родить должна, а он мне пентхаус на Остоженке подарит.

      – Фи, рожать от Дворянинова, он же постоянно если не нюхает, так курит. Что это за ребенок получится? – Танька так и не могла простить Игорю выраженного желания нас поссорить.

      Но я звонила не для того, чтобы это обсуждать.

      – Ладно, как там бабка?

      Никогда доселе не видав привидений, дух Кентервиля, само собой разумеется, ужасно перепугался и, взглянув еще раз на страшный призрак, кинулся восвояси.

Оскар Уайльд, «Кентервильское привидение»

      Утром в июне мы уже сидели в моей машине у Белорусского вокзала. Как ни странно, Танька совсем не опоздала, и мы двинулись в путь уже в четверть восьмого.

      – Так вот, бабка эта, говорят, с виду вообще обычная. В избушке деревянной живет. – Рассказывая, Танька стирала с ногтей лак при помощи завалявшейся в моей машине жидкости для снятия лака и прихваченных с собою ватных дисков. – Питается картошкой и молоком. Ей еду приносят, денег она не берет.

      – А какие доказательства-то, что это правда «работает»?

      – Марьян, не хочешь – не верь. Чего ты таким тоном-то? Не выспалась с утра?

      – Во-первых, да, не выспалась. – Со злости я чуть не нажала на тормоза со всей силы, что было бы неумно на скорости