И прошло пять сороков…. Лана Гнедко

а чтоб вернуться к управлению державой – то уж вообще невозможно! Потому надобно собрать своих воинов, да убедить соседей своих, еще сомневающихся, что только он, Громодар, и сможет спасти Державу. А уж как – то это уж он и сам решит, пусть только возложат на него княжескую шапку.

      Смущал его всего один возможный конкурент – Бояслав, но на их крайнем заседании увидал Громодар, что не так уж его и поддерживают. А всё за то, что многое скрывал Боеслав – то пластуны его почти никому не знакомые, о которых только слухи и ходили, а видать никто и не видел, то дела его тайные с Велеяром. А еще донесли Громодару, что замечена была Волховица в покоях Боеслава. Вот что он не успел поведать Борочуну, пусть бы узнал, что любимец его встречается с той, кого старый волхв пообещал вывести, что называется, на чистую воду, и развенчать все слухи о её уме и могуществе. Подумаешь, девка, а туда же – меряться силой да разумом со старым волхвом!

      Хотя, конечно, стоит признать, что Борочун сильно сдал. Это же надо – покинул заседание Думы! Хотя, если он его торжественно вернет – точно, старый растает и поддержит его!

      9. Чудесное исцеление

      Были созваны все лекари да знахари , волхвы да колдуны, да никто не смог вернуть верховному боярину речь и движение. А Борочун еще и потряс над ним посохом: знать будет, как его обижать! Но потом выгнал всех из палаты, где лежал Велеяр, и начал проводить ритуал. Но тщетно все было – глаза великого и могучего еще вчера боярина были закрыты, и не издавал он ни звука. Три дня и три ночи никого не пускал Борочун к нему, и сам не выходил. Но – все тщетно. Велеяр даже веком не шелохнул ни разу. В изнеможении вышел Борочун из палат, и упал бы, если бы не успели его подхватить стоящие там стражники.

      – Видать, стар я уже, нет сил у меня…или рок такой у Велеяра вышел, и не встать ему. И даже не ведаю, кто смог бы ему помочь, – горько пробормотал он.

      А весть о том, что, Велеяру уже не подняться, в мгновение ока разнеслась по округе.

      И пошла смута, и многих страх объял. А в Думе вообще пошли разговоры о том, что не подняться ему, и пора бы нового верховного выбрать.

      И те, кто поддерживал Велеяра, оказались вдруг в меньшинстве: велик был разброд в умах думцев. Вот только Боеслав верил, что поднимется старший его друже, и решился обратиться за помощью к Волховице.

      И только подумал о том: как прибыла та в терем верховного сама, как будто услыхав Боеслава.

      Не обращая внимания на тайные ухмылки челяди и откровенное неприятие дружины Велеяра, которая даже попыталась перекрыть Волховице дорогу, проследовала она в покои, легко ориентируясь в палатах.

      Некогда грозный воин, только от упоминания имени которого трепетали вороги и лишались всякой способности к сопротивлению, лежал еле дышащей недвижной горой.

      Выставив всех и запечатав одной ей известным знаком двери, подошла Волховица к изголовью.

      Голос её прозвучал звонко и твердо:

      – Я, Радуница, вопрошаю тебя: что лежишь, воин Радамир? Недосуг горевать о